У осени в долгу

- Ну, рассказывай. Не просто так же ты меня посреди ночи вызвала.

Гибким неуловимым движением он переместился на кровать и вальяжно улегся там. В окружении многочисленных подушек он напоминал Ведике арабского султана, виденного ей на картинке еще в родном мире. Сравнение почему-то не обрадовало, ведь она тогда выступала полуголой наложницей, а подобное положение ей не нравилось даже гипотетически.

- Мне в руки попали некоторые бумаги… - И она сухо рассказала о том, что им удалось узнать с Ллойдом и о своих догадках.

Фейри долго ничего не отвечал, над чем-то думал, поигрывая кончиком косы. Эта его привычка одновременно и раздражала и умиляла девушку. Было в этом что-то человеческое, понятное, приближавшее её к недосягаемому и загадочному. Аэд был для нее интересной задачкой, тем самым волшебным чудом из сказки, которого ей не хватало.

Она осторожно рассматривала его совершенное лицо, жесткие губы, особенно задерживая взгляд на волосах и глазах. Золотые радужки с вертикальным зрачком, раньше напоминавшие о змеях, теперь не вызывали испуга, а наоборот завораживали. Фейри хотелось любоваться как бесценным произведением искусства.

- Ты уже поняла, наверное, что я хотел потребовать в уплату долга разобраться с этим делом. – не спросил, а констатировал факт он. – Странности в поведении некоторых фейри мы заметили давно, но не догадались связать их воедино. – покачал он головой, признавая, что что-то упустил. - Знаешь, мне сложно представить, чтобы столь разные фейри могли где-то собираться вместе. Благий двор, конечно, устраивает балы и празднества, но в описанных тобой случаях фигурируют только Неблагие. Нашему князю нет нужды тешить своих подданных, кроме как на Дикой Охоте. – на этих словах, внимательно слушавшая Веда вздрогнула. Тяжело было вспоминать Предводителя Дикой Охоты и его леденящий голос, но насторожиться её заставило совсем другое.

- Нашему? Значит, ты тоже из Неблагого Двора? – спросила она.

- Да, а что тебя так удивляет? Разве я похож на прекрасного рыцаря? – насмешливо спросил он, картинно поворачиваясь в профиль и откидывая назад косу.

- Нет, не очень. Просто мне казалось…

- Запомни, Ведика Гримхолл, нет только добра и зла. Есть еще множество граней и сторон. Самый благочестивый может совершить страшное преступление  во благо добра, а самый жестокий оказаться в момент милосердным. – резко посерьезнел Аэд. Дурашливость и ухмылка пропали бесследно.

- Наверное, ты прав. – послушно кивнула она, мысленно впрочем оставаясь при своем мнении. Фейри только покачал головой, как бы говоря, что не поверил.

- Я не знаю чем тебе помочь, но то, что ты рассказала, очень важно. Мне нужно поговорить с Вортигерном, он князь и это его непосредственная забота. Не только люди могут пострадать от таких действий Волшебного народа, но и нам самим грозит опасность. – он встал и направился к окну. Это уже становилось традицией. И не нарушая её, Аэд просто растворился в воздухе.

Хмыкнув на такую бесцеремонность и мысленно уговаривая себя, что это просто фейри и ему чужды человечески нормы приличий, Веда поплотнее укуталась в одеяло, закрыла окно и легла спать, теперь уже до утра.

Высокий больше не объявлялся и не давал о себе знать. Дни плавно текли своим чередом, Веда занималась обычными домашними делами и старалась не думать о той услуге, которую попросил Аэд, а так же о том, что, начатое было, расследование зашло в тупик. Пока не появится какая-то информация ломать голову бесполезно.

Ллойд Аспен тоже больше не показывался после того памятного разговора и Ведика начинала подумывать о том, что он все же обиделся и она потеряла хорошего друга в его лице.

Стараясь избавиться от грустных мыслей она, как и почти любая женщина, решила развеять себя покупками и съездить в столицу. Тем более, что заметно ухудшившаяся погода требовала обновления гардероба.

Столица Никреи – Атиса – была красивым, но на взгляд Веды, совершенно не подходившим для жизни, городом. Иногда ей начинало казаться, что тут собраны все возможные виды развлечений и совершенно негде просто спокойно поесть и переночевать, поэтому она никогда не оставалась в городе на ночь, спеша вернуться в тихую и родную деревню. Вот и сейчас её лицо досадливо морщилось от рябивших в глазах афиш и вывесок театров, музеев, выставок и музыкальных гостиных.

Ей не были чужды веселье и развлечения, но в Атисе это возводилось в культ и смысл жизни. Люди, постоянно живущие тут, казались ей фальшивыми и наигранными, а их эмоции, бившие через край,  причиняли почти физическое неудобство.

Свернув с центральной улице, где цены могли убить одним своим видом, девушка неспешно прогуливалась по кустарным магазинчикам и лавкам с одеждой для людей с небольшим достатком. Она искала что-то не вычурное, со стразами и вышивкой, а обычную добротную куртку и теплые сапоги.

Но природа брала свое, и в сумке уже нашли место несколько откровенного вида сорочек и просто умопомрачительное платье. Эти вещи она купила просто так, но не желая себя обманывать, признавалась самой себе, что ей хочется видеть взгляд очарованного мужчины, когда она предстанет перед ним в обновках. Вот только образ этого мужчины куда-то вечно ускользал.