Нечто

"Болезненное любопытство или он действительно посещает курсы, где читают лекции на тему "Пособие для проведения скрытного наблюдения за объектом".

-- Подходите, коллега, вам тоже будет интересно посмотреть, какой я был красивый и бесшабашный юноша, -- раздался голос Смита.

Профессор улыбался, он не скрывал радости от предвкушения снова посмотреть старые фотографии своей молодости. Он положил на стол три толстенных альбома в тёмно-вишнёвом сафьяновом переплёте и открыл один из них.

Гость подошёл к столу и встал рядом, сбоку от кресла профессора, чтобы с высоты своего роста удобнее рассматривать фотографии. Он снял очки и положил в карман. Он заметно волновался.

Первая фотография была большого формата, размером на всю страницу альбома. Она была несколько пожелтевшей от времени.

-- Это футбольная команда нашего университета. Мы показывали потрясающую игру, громили в нашем городе всех подряд. Футбольные агенты приглашали нас в футбольные профессиональные команды, но нас больше прельщала научная карьера, -- говорил профессор, и голос его дрожал.

Молодые люди, ещё юноши, худые, тонконогие, в полосатых гетрах и тёмных майках смотрели в объектив фотоаппарата, запечатлевшего молодые лица навечно.

Первый ряд игроков полулежал на зелёном газоне, второй стоял во весь рост.

Ткнув указательным пальцем в крайнего игрока, стоявшего слева, профессор сказал с волнением в голосе: -- Мне, грузному, лысому господину, трудно узнать себя в этом тощем, даже худосочном юноше. Неудивительно, это были военные годы. Играли часто и много, ели редко и мало. Но какие радостные лица и азарт во взглядах! -- Глаза профессора повлажнели.

-- У высокого юноши, стоящего рядом с вами, я не вижу радостного выражения лица. -- Гость не мог скрыть своего волнения, и голос его дрожал.

-- Это был единственный русский не только на нашем факультете, но и в университете. Насколько я помню, он был всегда грустен и не по годам серьёзен. Очевидно, тосковал по дому, в отличие от нас, бывавших дома каждые выходные. И это понятно, ведь он был на курсе моложе нас на три года, совсем мальчишка. И уже подавал большие надежды как перспективный учёный. Он называл себя русским князем, в шутку, конечно.

-- Скорее витязем. Это непереводимое слово, в английском языке ему соответствует по своему содержанию слово "рыцарь", -- поправил гость.

-- Да, я вспомнил, именно так он и называл себя, -- Смит произнёс это слово по-русски с большим акцентом.

-- А как вы догадались? -- и профессор, медленно повернувшись, пристально посмотрел на гостя.

-- В этом возрасте юноши хотят выглядеть героями и подражают древним воинам, -- уточнил он.

Смит задержал на госте свой недоверчивый взгляд, затем снова уставился на фотографию и некоторое время молчал.

-- Должен вам сказать, что совсем недавно мне нанёс визит один джентльмен, отрекомендовавшийся работником департамента высшего образования. Он сказал, что собирает материал для освещения работы университетов в военные годы.

Рассматривая альбом, он заинтересовался как раз этой фотографией и спросил, кто из иностранных студентов учился в университете. Я показал на этого русского.

По просьбе этого господина я сканировал фотографию и передал ему. Сам визит и поведение джентльмена мне показались странным. Я не поленился и позвонил в департамент, где мне сказали, что никого не направляли в университет и вообще человек с такой фамилией у них не работает.

-- И вы назвали господину фамилию этого русского студента?