— Мне очень жаль, что вчера я так вышла из себя, Джим.
— Забудь об этом, детка. Но что касается нового дела, то помни — ты должна поехать со мною в четверг!
— А с какой целью это всё делается?
— Пока я не могу ещё тебе объяснить. Тебе просто придётся мне поверить. Когда-нибудь потом я всё тебе расскажу.
Она долго молчала, и он слышал только её прерывистое дыхание:
— Будь ты проклят, Джим! Ты вошёл в мою кровь навсегда, и ты хорошо это знаешь! Иногда я проклинаю тот час, когда тебя встретила.
— Но ты придёшь, Рита?
— Да, Джим. Приду ради тебя.
— Спасибо, детка! Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен!
— Перестань!
Голос её вдруг снова стал прежним, официальным. Тем не менее, она всё же чмокнула в трубку, посылая ему поцелуй.
Джим положил трубку на рычаг и тогда только заметил, что ладони его вспотели. Ничего не скажешь, потрудиться пришлось порядком. Он сыграл на её чувствах, дав понять, что страсть их ещё может разгореться с новой силой. Он чувствовал себя подлецом, но сейчас он был готов на всё. Рита должна быть у Каванога. Без неё ему вряд ли удастся убедить Никольсона и Одлума. Теперь, что ни говори, такая возможность есть.
Послышался стук в дверь, и в кабинет просунулась рыжая голова Карлсона.
— Я знаю, вы не велели себя беспокоить, шеф, но мне нужно попросить вас об одном одолжении. Это неотложно и чёрт знает, как меня мучает.
— Что с вами делать, заходите. Чем я могу помочь?
— Вам это покажется смешным, Джим, но эта толстуха, которая вбила себе в голову сделать хризантему — национальной эмблемой, сводит меня с ума. Устроила в приёмной сидячую забастовку и грозится, что не уйдёт пока вы её не примете!
Маквейг поморщился и даже поднял руку, словно хотел отвести от себя этот новый удар:
— Господи, только этого мне ещё недоставало, Флип! Ради бога, только не сегодня. Да ведь она совсем сумасшедшая. Если она сейчас сюда прорвётся, нам её потом и через два часа не выставить!
Спастись от миссис Банерсон не было никакой возможности. Никогда за всю историю цветоводства ни один цветок в мире не имел такого воинственного и слащаво-приторного адвоката.
— Ну, пожалуйста, Джим, что вам стоит! Вы только согласитесь продержать её десять минут, и я тогда вам обещаю выставить её отсюда, пусть даже мне придётся её прихлопнуть её собственной сумкой. Только десять минут, а иначе она просидит в приёмной неделю. Она стала угрозой миру. Набрасывается на каждого, кто появляется в приёмной.
ebooksa