Марид Одран

— Послушай, сукин сын, — прошипела Чири. — Когда я проигрываю, я плачу. Если не возьмешь деньги, я запихну их в твою глотку. Однако, черт возьми, ну и воображение у тебя!

— Особенно в последней части, — с одобрением заметил Куран, — там, где она не могла поднять руку, чтобы отключить модди.

— Садист! — сказала, тряхнув головой, Чири. — Никогда больше не сяду с тобой за Транспекс.

— Мне нужно было преимущество, Чири. И только. Я не смотрел, сколько набрал. Может, всего на пару очков больше.

— Ты набрал девятьсот сорок одно, — сказал Шакнахай. Он поглядывал на меня как-то странно, с уважением и вместе с тем словно бы осуждающе. — Нам пора. — Он поднялся и выплеснул остатки из своего стакана.

Я тоже встал.

— Ты в порядке, Чири? — Я положил руку ей на плечо.

— Нормально. Я все еще под впечатлением. Прямо ночной кошмар. — Она еще раз прерывисто вздохнула, приходя в себя. — Я должна поехать в клуб и отпустить Индихар домой.

— Подбросить тебя? — спросил Шакнахай.

— Спасибо, — отказалась Чири, — у меня своя машина.

— Значит, увидимся позже, — сказал я.

— Ква хери, ты, подонок. — Однако она улыбалась. Я подумал, что, наверное, между нами все будет о"кей. И был искренне рад этому.

Уже в машине Шакнахай покачал головой и усмехнулся:

— А знаешь, она права. Ты вел себя как настоящий садист. Терзал ее без всякой, надобности. Сукин ты сын.

— Наверно.

— А я тут разъезжаю с тобой по городу… Разговор этот мне сразу наскучил.

— Не пора ли заканчивать смену? — спросил я.

— Пора. Давай-ка проедем мимо участка, а потом — ко мне, пообедать, если у тебя нет других планов. Я думаю, Фридлендер Бей перебьется без тебя одну ночь.

Я не слишком общителен и всегда чувствую себя неловко в чужих домах. Но идея провести вечер вне Папочкиного круга показалась мне чрезвычайно привлекательной.

— Конечно, — согласился я.