— Ты в порядке, о шейх? — спросил я.
— Хвала Аллаху, — ответил он, слегка поморщившись.
Больше мы ничего не сказали, поскольку наши слова потонули в реве вертолетных двигателей. Я сидел и ждал, что случится дальше. Сержанта аль-Бишаха я поставил в списке вторым после лейтенанта Хаджара.
Вертолет сделал круг над летным полем и устремился к какой-то таинственной цели. Долгое время мы летели прямо, ни на дюйм не отклоняясь от курса. Я сидел, охватив руками голову, мучительно пульсирующая боль в затылке отсчитывала секунды. Потом я вспомнил, что у меня есть набор нейтральных программ. Я вынул их, снял кафию и вставил модик, блокирующий боль. И сразу почувствовал себя в сто раз лучше, к тому же я сумел обойтись без химии и болеутоляющих препаратов. Однако долго я этим пользоваться не смогу, иначе это тяжело отразится на моей центральной нервной системе.
Я ничем не мог помочь Папе. Он молча страдал, пока я лежал, прижимаясь лицом к пластиковому окошечку в двери люка. Долгое время я не видел внизу ни огонька, ни города, ни деревни, ни даже одинокого дома. Я решил, что мы летим над водой.
Когда солнце начало подниматься впереди и справа по борту, я понял, что ошибался. Все это время мы летели на северо-восток. Согласно моей мысленной карте это означало, что мы направляемся в самое сердце Аравии. Я и не представлял, как мало населена эта часть мира.
Я решил убрать блокирующий боль чип через полчаса после того, как его вставил. Я выдернул его, ожидая, что меня вновь охватит волна боли, но был приятно удивлен. Теперь это была обычная, вполне переносимая головная боль. Я снова надел кафию. Затем встал с пластиковой скамьи и пошел к кабине пилота.
— Доброе утро, — сказал я первому и второму.
Второй пилот повернулся и посмотрел на меня.
Он долго рассматривал мое княжеское одеяние, однако удержался от вопросов.
— Сядь на место, — сказал он. — Не дергай нас, пока мы пытаемся управлять этой хреновиной.
Я пожал плечами.
— Будто мы не могли весь путь пройти на автопилоте. Вы вообще-то умеете водить?
Второму пилоту это не понравилось.
— Иди на место, — сказал он, — или я прикую тебя к скамье.
— Да я не хотел причинить вам беспокойства, — сказал я. — Никто ничего нам не сказал. Разве у нас нет права узнать, куда мы направляемся?
Второй пилот отвернулся.
— Слушай, — сказал он, — вы со стариканом убили какого-то несчастного сукиного сына. И теперь у вас больше нет никаких прав.
— Какой ужас, — пробормотал я и пошел назад к скамье.
Папа посмотрел на меня. Я лишь покачал головой. Он был небрит, лицо его прочертили дорожки грязи, он потерял свою феску, когда аль-Бишах ударил его по затылку. В полете он, однако, пришел в себя и был почти таким, как прежде. У меня было предчувствие, что нам обоим вскоре понадобится вся наша сообразительность.
ebooksa