Я повернулся и зашагал к подстилке Али Мухаммада. Его там не было. Его вообще нигде не было. Вход в шатер с ящичками для денег охранял огромный человек с темным багровым лицом. Я подошел к нему, показал расписку и попросил впустить меня, чтобы забрать свои деньги.
— Я не могу впустить тебя, пока ты не заплатишь залог в пять киамов, — сказал он.
«Человек так рычать не может», — подумал я.
Я пытался угрожать, просил, обещал большую плату, когда вернется Фридландер-Бей с остальными Бани Салим. Ничего не помогало. Наконец, сообразив, что меня облапошили, я повернулся к своему нервному провожатому. Он тоже исчез.
Итак, я остался с никчемной распиской и ключом — наверное, это был Самый Дорогой Бесполезный Ключ в мире, достойный мирового рекорда, — и с ясным сознанием того, что мне только что преподали урок гордости. Это был очень дорогой урок, но все же… Я понимал, что Али Мухаммад и его молодой поделыцик, наверное, уже на полпути к горам Карра, и как только я повернулся спиной к бедуинскому Мистеру Бицепсу, он тоже скрылся. Я расхохотался. Этот анекдот я никогда не расскажу Фридландер-Бею. Я могу сказать, что меня обокрали ночью, пока я спал. Фактически это было почти правдой.
Я просто пошел прочь, смеясь над собой и своим утраченным превосходством. Доктор Садик Абд ар-Раззак, который приговорил нас к ссылке в это ужасное место, на самом деле совершил благо. Уже не раз я разочаровывался в своих достоинствах. Я вышел из пустыни изменившимся по сравнению с тем, каким я свалился туда.
Через четыре или пять дней прибыли Бани Салим, и был шумный праздник и много встреч. Я убедился, что с Фридландер-Беем в дороге ничего плохого не случилось и что он выглядит счастливее и здоровее, чем когда-либо. На одной из пирушек шейх Хассанейн обнял меня, как будто бы я был членом его семьи, и формально принял Фридландер-Бея и меня в свой клан. Теперь мы были полноправными Бани Салим. Я подумал: пригодится ли это нам когда-нибудь? Я подарил Хассанейну училку по шариату, и он был весьма этим доволен.
На следующий день мы приготовились к отъезду. С нами ехал бен-Турки. Он должен был провести нас через горы к приморскому городу Салале. Там мы закажем билеты на первый же корабль до города Кишна, что лежал в сотне миль к западу. Это был ближайший город, в котором имелось летное поле для суборбитальных кораблей. Мы ехали домой.
Глава 9
Суборбитальный корабль «Мухаммад аль-Бакир» был вряд ли более комфортабельным, чем тот, что доставил нас в Наджран. Мы уже не были заключенными, но еда или напитки в стоимость нашего билета не вошли.
— Вот что бывает, когда тебя заносит на край света, — сказал я. — В другой раз надо стараться попасть в более уютное местечко.
Фридландер-Бей только кивнул. Мои слова вовсе не показались ему смешными. Похоже, он предвидел еще много таких похищений и ссылок. Недостаток юмора был у него чем-то вроде фирменного знака. Именно это позволило ему превратиться из иммигранта в одного из двух самых влиятельных людей в городе. Именно поэтому он был преувеличенно осторожен. Он никому не доверял, хотя в течение многих лет вновь и вновь проверял своих людей. Я до сих пор не был уверен в том, что он мне доверяет.
Бен-Турки почти ничего не говорил. Он сидел, прилипнув к иллюминатору, временами возбужденно восклицая или сдавленно ахая. Хорошо, что он поехал с нами, поскольку он напоминал мне того юношу, которым я был до того, как пресытился современной жизнью. Для бен-Турки все было внове, он был сущим деревенщиной с нищих перекрестков Салалы. Я содрогнулся при мысли о том, что может случиться с ним, если он вернется домой. Я не знал, что лучше: совратить его как можно быстрее, чтобы он сумел защититься от волков Будайина, или защитить его очаровательную невинность.
— От Кишна до Дамаска сорок минут лету, — объявил капитан суборбитального корабля. — Пассажиры на борту могут проводить свободное время по своему усмотрению.
Это были хорошие новости. Хотя у нас не будет достаточно времени, чтобы полюбоваться Дамаском, самым старым в мире населенным городом, я был рад, что наше возвращение займет минимум времени. В Дамаске у нас была посадка примерно на тридцать пять минут. Затем мы пересаживались на другую суборбиталку прямо до города. Мы будем дома. Хоть мы и не сможем жить там совершенно свободно, но мы будем, по крайней мере, среди своих.
Фридландер-Бей уже после взлета долго смотрел в окно, и я мог лишь догадываться, о чем он думает. Наконец он сказал:
— Нам нужно решить, куда мы пойдем, когда корабль из Дамаска приземлится в городе.
— Почему бы нам просто не отправиться домой? — спросил я.
Несколько мгновений он смотрел на меня ничего не выражающими глазами.
— Потому что по закону мы до сих пор преступники. Мы сбежали от того, что здесь назывют «правосудием».
ebooksa