Поцелуй изгнанья

Я совсем забыл об этом.

— Они даже не понимают смысла этого слова!

Папа нетерпеливо отмахнулся:

— Как только мы покажемся в городе, твой лейтенант Хаджар арестует нас и отдаст под суд за убийство.

— А в городе все говорят на таком корявом арабском? — спросил бен-Турки. — Я даже не все понимаю!

— Боюсь, что так, — сказал я ему. — Но ты быстро освоишь местный диалект.

Я снова повернулся к Папе. Его рассуждения отрезвили меня и дали понять, что наши неприятности еще отнюдь не кончились.

— И что же ты предлагаешь, о дядя? — спросил я.

Мы должны найти какого-нибудь человека, которому могли бы доверять и который мог бы нас приютить на неделю или около того.

Я не мог понять ход его мысли.

— Неделя? Что может случиться за неделю? Фридландер-Бей посмотрел на меня с ужасающе холодной улыбкой.

— За неделю, — сказал он, — мы устроим встречу с шейхом Махали. Мы заставим его понять, что нас лишили последнего законного права — подать на апелляцию, что мы настоятельно просим эмира защитить наши права, поскольку таким образом он сумеет разоблачить официальную коррупцию, что угнездилась прямо у него под носом.

Я вздрогнул и возблагодарил Аллаха за то, чтоне я стану предметом его расследования — по крайней мере не придется нервничать. Интересно, хорошо ли спят лейтенант Хаджар и доктор Абд ар-Раззак? Чувствуют ли они, что над ними сгущаются тучи? Я ощутил приятный трепет, представив себе их судьбу.

Наверное, я задремал, потому что через некоторое время меня разбудил один из стюардов, который хотел, чтобы мы с бен-Турки перед посадкой проверили пристежные ремни. Бен-Туркич смотрел на свой ремень, не зная, как его застегнуть. Я помог ему, поскольку мне показалось, что стюарду это будет приятно. Теперь ему не придется беспокоиться насчет того, что мои оторванные конечности разлетятся по кабине, если корабль кувыркнется в дюны за городскими воротами.

— Мне кажется, это блестящая возможность, о шейх, — сказал я.

— О чем ты? — спросил Папа.

— Нас считают мертвыми, — объяснил я. — В этом состоит наше преимущество. Пройдет время, пока Хаджар, шейх Реда и доктор Абд ар-Раззак поймут, что два давно забытых трупа суют нос в дела, которые они не хотели бы выносить на свет Божий. Может быть, нам стоит действовать медленно, не дать себя сразу обнаружить. Если мы войдем в город со знаменами и под звуки труб, колодцы нашего преимущества мгновенно иссякнут.

— Очень хорошо, племянник, — сказал Фридландер-Бей. — Ты усваиваешь мудрость благоразумия. Сражение редко выигрывают, если логика не ведет атаку.

— Но еще я усвоил от Бани Салим, что промедление опасно.

— Бани Салим не стали бы сидеть в темноте и вынашивать всякие там планы, — сказал бен-Турки. — Бани Салим враз налетели бы на врагов, и тогда бы говорили винтовки. А потом мы дали бы верблюдам втоптать их тела в пыль.