Новая волна

22
18
20
22
24
26
28
30

— Пройдёмте к мачете, Артём! — сказал он вслух.

— Пройдёмте! — улыбнулся Змеев.

Чернову как-то не по себе стало от этой улыбки. Какая-то непонятная усмешка читалась в словах этого человека. Олег не смог больше сдерживаться. Он схватил мачете и ринулся на Змеева.

Один удар, и… Змеев с лёгкостью его отразил своим мачете.

— Это всё, на что ты способен? — усмехнулся он.

— Ах, ты! — Чернов принялся с яростью наносить по оппоненту удары, один за одним, но все тот с лёгкостью парировал.

Затем Змееву, похоже, надоел этот процесс, и он без труда выбил меч из рук противника. Мачете Артёма упёрлось в горло Чернова.

— Так, не рыпаться! — провозгласил Змеев и свободной рукой достал мобильный. — Вот теперь и подкреплению пора подключиться. — он подмигнул Олегу. — А ты что, Коллекционер, думал, я зря три года фехтовать учился?

* * *

— И всё-таки, зачем он всё это делал? — непонимающе спросил Шаров. — Убить двух человек, да ещё и так жестоко? Зачем?

— Всё просто, Виталик, — пояснил Следаков. — У Чернова был сдвиг на почве коллекции. И коллекционировал он не что-нибудь такое. Он коллекционировал…

— Головы! — вставил Змеев.

— Не совсем верно, — проговорил майор. — Он коллекционировал коллекционеров. Самая уникальная коллекция в мире, безусловно. И, похоже, преуспел в этом деле.

В это время работал телевизор. Генерала Самойлова как всегда расхваливали за оперативное расследование.

Шаров и Следаков взглянули на Змеева.

— Да что там! — улыбнулся Артём. — Мы раскрыли, а хвалят опять его. Я уже даже привык…

Дело 40 Хамелеон

Объект охранялся надёжно. Двое вооружённых автоматами Калашникова человек стояли по бокам закрытого шлагбаума. Всюду по объекту находились солдаты.

Но Алексея Коростелёва это ни капли не смутило. Спокойным шагом он подошёл к воротам. Затем Алексей вплотную подошёл к одному из охранников и показал ему язык.

Никакой реакции.

Коростелёв усмехнулся и с лёгкостью перепрыгнул через шлагбаум. Вторжения не заметил никто. И в этом не было ничего удивительного. Коростелёв был совершенно невидим.