От удара кулаком над грудиной боль взорвалась яркой вспышкой, в виски словно врезались тупые раскаленные ножи, но воздух вдруг рванул в грудь, как речной поток, пробивший себе путь сквозь плотину. Курт сипло вдохнул, распрямившись и зажмурившись, и закашлялся снова, но теперь уже просто болезненно, рвано и судорожно ловя вдохи между приступами спазмов.
– Спасибо, – хрипло выговорил он, с трудом восстанавливая дыхание, и Нессель неловко пожала плечами, потирая кулак:
– Бывает… Все обычно стучат по спине, а это неправильно, не помогает – надо бить вот сюда, и не ладонью. Но это только если поперхнулся чем-то жидким, если куском – надо по-другому.
– Как-нибудь покажешь, – кивнул он серьезно, сделав медленный, глубокий вдох, и отер выступившие от кашля и удушья слезы. – Не хотелось бы завершить столь славный путь грозы малефиков, окочурившись в трактире с непрожеванным куском в дыхалке.
– Твою ж мать… – с заметным испугом пробормотал Ван Ален, безуспешно пытаясь изобразить усмешку, и медленно уселся на свое место. – Ты не пугай, Молот Ведьм, а? Я уж за это время успел подумать и что тебя траванули, и что обвинят наверняка нас, и что надо отсюда делать ноги, и что по чести-то надо найти того, кто траванул, да глотку ему порвать… А вот что просто подавился – и в голову не пришло почему-то.
– Жизнь у нас такая, – с усилием ухмыльнулся Курт, снова кашлянув, и повел плечами, расправляя грудь; легкие, казалось, съежились, точно напуганные зайцы, и теперь с трудом возвращались в норму. – Самое простое на ум приходит в последнюю очередь, и первым делом ищем сознательную пакость со стороны врага, тем паче что недостатка в оных нет… Даже когда приключаются просто случайные бытовые неприятности.
Нессель бросила на него быстрый взгляд, однако ничего не сказала, лишь отвернулась и, уставившись на розарий в своих руках, медленно и как-то нарочито вдумчиво перебирала бусины.
– Отвечу на твой вопрос, – продолжил Курт, посмотрев в кружку с пивом и чуть отодвинув ее от себя. – Приятно мне подозревать Хальса в чем-либо или нет, а виновность его я допускаю, пока не доказано обратное. Хотя ad imperatum[87] и надлежит поступать наоборот. Но, откровенно говоря, Господню кару в его случае я рассматриваю в последнюю очередь, pro minimum потому, что накануне гибели он намеревался раскрыть нечто важное, а мне сдается, что Господь обождал бы с гневом и дал бы ему возможность выговориться, а мне – довести до конца расследование.
– А оно ведь все еще над нами висит, как тот меч, – вздохнул Ван Ален, с сожалением глядя на пустую тарелку перед собой и явно прикидывая, влезет ли в него еще одна порция, подобная первой, которой можно было, откровенно говоря, накормить половину наемнической шайки. – И делать с этим висяком что-то надо, покуда дело не протухло и последние следы не исчезли… Есть мысли?
– У вас, я так понимаю, ни единой? – не ожидая ответа, спросил Курт; поколебавшись, переглянулся с Нессель и кивнул, понизив голос: – Да. Есть. Опасная мысль и, прямо скажем, для инквизитора неподобающая, за каковую начальство меня по головке не погладит, но иной возможности я не вижу.
Охотники исподволь огляделись вокруг и придвинули табуреты ближе, хотя и так сидели, почти упершись грудью в столешницу.
– Что за мысль? – понизив голос, уточнил Лукас, и Курт так же негромко пояснил, кивнув на Нессель:
– Готтер. Она может помочь.
– Твоя эскулапша? – непонимающе и чуть растерянно уточнил Ван Ален-старший, поспешно оговорившись: – Я ничего не хочу сказать, обидеть тоже никого не хотел, но…
– Она не лекарь, – так же тихо возразил Курт, и охотник запнулся, непонимающе нахмурившись. – Точнее, Готтер, разумеется, умеет врачевать, и это у нее получается лучше всего – попросту потому, что именно в сей области у нее был самый серьезный и частый practicum, однако этим ее умения не исчерпываются. Кроме прочего, она умеет видеть… то, что мы видеть не можем. И проникать разумом и чувством в такие сферы, каковые простым смертным не доступны.
– Опа… – тихо проронил Лукас во всеобщей тишине. – В напарницах у инквизитора – нежданно ведьма.
– В Конгрегации мы зовем их expertus’ами, – поправил Курт. – Методы же работы у каждого из них свои, но в одном они едины: никто из них не использует никакого чародейства, только природное дарование и, как предел допустимого, magia naturalis[88].
– Как у твоей лекарши, – договорил Ван Ален-старший. Курт кивнул:
– Да. Методы Готтер – это то, чем она одарена от рождения, и немного усвоенных знаний в довесок.
– И, – осторожно уточнил Лукас, – какими же такими знаниями она намеревается воспользоваться, что это способно обозлить твое начальство?
ebooksa