– Я бы так уверен не был, – хмыкнул Фридрих и продолжил уже серьезно: – В случае срыва переговоров и перехода этого конфликта в бурный phasis мы с вами, боюсь, простым порицанием не отделаемся, майстер Гессе. Но так как мы и без того в тупике – я согласен. Я допущу вас на переговоры и дам свободу действий. Хуже вы не сможете сделать уж точно.
Майстер инквизитор и его теперь уже признанный expertus едва успели перевести дух и утолить голод: вечер подкрался как-то внезапно – солнце, еще недавно сияющее прямо над головой, скатилось к вершинам холмов, будто валун, который кто-то столкнул с невидимого склона, и бездонно-голубое небо постепенно начало окрашиваться всеми цветами радуги. Лагерь сейчас казался каким-то былинным сказочным местом, несмотря на вытоптанную траву и напряженные лица людей вокруг, и даже Курт, обычно равнодушный к красотам природы, засмотрелся на игру красок и света.
Да и Нессель, хоть и уже несколько привыкшая к горам и местным пейзажам за время пути, кажется, была заворожена, а может, просто усталость, телесная и душевная, вкупе с вынужденным бездействием, ввергли ее в задумчивость. Ведьма сидела неподалеку от шатра Фридриха, вперив отсутствующий взгляд вдаль, и не произнесла ни слова за последние полчаса, лишь вздрагивая порой от слишком резкого окрика или стука.
Лагерь наследника, в общем, действительно был местом сказочным в каком-то смысле, и уж точно необычным. Типичное деление на «благородное нутро» и «плебейскую провинцию», как это с иронией называли рыцари из новичков, здесь было довольно расплывчатым, и, проезжая сквозь расположение войска, Курт не раз видел сидящих кружком простолюдинов, которым со свойским видом соседа в пивнушке травил какие-то байки рыцарь, или наоборот – кучку рыцарей, слушающих с заинтересованными лицами повествование какого-нибудь солдата с лицом вчерашнего пахаря, уважительно кивая на какие-то его особо удачные сентенции. Чем бы ни закончилось начинание Фридриха, одно несомненно: сейчас и здесь большинство этих людей будут прикрывать друг друга в бою как свой своего, не глядя ни на какие различия…
Нессель снова вздрогнула, оторвав взгляд от гор вдали, и обернулась на голоса людей, не видимых из-за шатров по соседству, но хорошо слышных. Голоса звучали нестройно и невпопад, и самым попадающим в ритм, кажется, был кто-то, этот ритм и отбивающий, явно используя для этой цели то ли какую-то доску, то ли чей-то щит и рукоять ножа.
Голоса уже подладились под ритм и друг друга, окрепли, стали громче и бодрее, и к поющим, похоже, присоединились соседи. Полог шатра наследника медленно приподнялся, Фридрих вышел наружу, остановившись у входа, и, наткнувшись взглядом на Курта с Нессель, направился к ним.
Наследник, встретившись взглядом с Нессель, смущенно улыбнулся, неопределенно качнув головой, и как-то совершенно не по-королевски потупился.
Последние слова певцы дружно и оглушительно гаркнули в небеса, сопроводив их одобрительными гиками и смехом, и там, за шатрами, судя по непрерывному гулу, завязалось какое-то жаркое обсуждение.
– Чувствую себя, по чести сказать, довольно неловко, – заметил Фридрих. – Когда тебе и твоему делу посвящают песни придворные миннезингеры или какие-нибудь благородные поэты – это понятно. Всем хочется почета, денег и одобрения вышестоящей особы. Да и просто «так принято». Как поклон при встрече. Но когда вот так…
– …то это и есть настоящее? – предположила Нессель неуверенно; наследник задумчиво кивнул:
– Хотелось бы верить… Я, – с неуклюжим смешком обратившись к Курту, сообщил он доверительно, – даже поинтересовался у мессира Сфорцы, не родилась ли эта песня стараниями конгрегатских агентов. Сказал – нет, не ваших рук дело…
– Однажды идея начинает жить сама, – пожал плечами Курт. – Если помните, о чем мы говорили в лагере Хауэра.
– Этого я никогда не забуду, – серьезно сказал Фридрих. – Просто слишком вовремя кто-то сочинил это… восхваление. Впервые я услышал эти слова во времена баварского похода, и тогда она многим объяснила то, что по малолетству не смог донести я сам. Не знаю, насколько это помогло, но это было вовремя.
– Баварский поход… – повторила Нессель, взглянув на наследника с какой-то материнской жалостью, смешанной с укором и опасением. – У вас уже есть опыт войны?
Фридрих непонимающе нахмурился, переглянувшись с Куртом, и тот вздохнул:
– Готтер провела последние годы жизни, скажем так, в сильном отрыве от мира.
– Понятно… Нет, это была не война, – ответил наследник коротко и, развернувшись, направился обратно к шатру.
– Я чем-то его обидела? – напряженно спросила Нессель. – Я думала – спросить о войне у рыцаря это в порядке вещей…
– Нет, ты не обидела. Скорее напомнила о неприятном. Как бы объяснить тебе попроще, не сведя с ума путаницей германских родов… Скажем так: Фридрих получил от Императора единое баварское герцогство после того, как почти все семейство тогдашних управителей разделенной Баварии вкупе с детьми погибло во время турнира, проводимого Императором: люди Каспара заложили под трибуны со зрителями никому не известное взрывчатое вещество, и их разнесло в клочья. Фридрих, конечно, был внуком одного из герцогов, но – по материнской линии. И когда он явился в Баварию, многие из тех самых местных мелких владык суверенных выгребных ям отказались ему подчиниться. Primo – Фридрих стал герцогом при таких странных обстоятельствах, и кто сказал, что это не Император убил баварское семейство. Secundo – родня таких дальних кровей, что «кто он вообще такой», Фридрих Узурпатор… И еще множество причин нашел почти каждый, чтобы восстать против него. Помогло лишь то, что они не объединились между собой, а сопротивлялись каждый сам по себе… Фридрих тогда был, по сути, никто, так, сын короля Богемии. Да, Император как его сеньор выделил войска, дабы те силой утвердили волю сеньора даровать вассалу лен, но Фридрих рассудил так – что за репутация у него будет, ежели он позволит себе просто наблюдать, как люди отца завоюют для него герцогский трон?
– И?
ebooksa