Да! Не скрою, даже в зрелом возрасте поездки на Северную сторону всегда для меня были сопряжены с положительными эмоциями. Уж очень красив наш город со стороны моря! Крутые склоны, залитые густой зеленью, и белоснежные островки домов, как рифы в океане.
Никогда не устану любоваться! В этом есть что-то завораживающее. Магическое. Притягивающее как магнит. За свою долгую военную службу и метания по стране в командировках я видывал много других городов. И огромных, и красивых. А вот магии в них не почувствовал.
Конечно, сказывается фактор «кулика» с «родным болотом». Бесспорно. Это я понимаю. Но как тогда понять то, что люди, совершенно посторонние этому городу, в свое время с непостижимой яростью защищали каждый его камень? Врастали в эти скалы и стояли насмерть – дважды за короткую его историю. И дважды этот город был просто стерт с лица земли вместе с этими сроднившимися с ним людьми. И дважды возрождался.
И другие люди, такие, например, как бабушка бестолкового Трюхина, со всех концов земли приезжали сюда, чтобы поднять город из руин. Сделать его еще прекраснее, сделать родным для себя. И наполнить его новой магией. Магией жизни и любви.
Опять меня понесло? Понесло! Да и не мудрено. Ведь я стал историком благодаря этому городу. Может быть, благодаря именно этим морским прогулкам – с южной стороны центральной бухты на северную.
Еще бы меня туда не тянуло!
Я стоял на кормовой площадке у машинного отделения катера, вцепившись в поручни, и с удовольствием подставлял лицо под соленую водяную пыль.
Вообще-то сюда вход для пассажиров воспрещен, но команда этого уютного суденышка всегда сквозь пальцы смотрела на сие повсеместное нарушение.
Какое-то назойливое чуть заметное беспокойство стало нарастать у меня в голове на полпути до северного причального пирса. В самом центре городской бухты. Что-то очевидное, но не до конца сформировавшееся.
Ненавижу это ощущение! Прямо чувствую, как где-то в подкорке головного мозга по запутанным синапсам мечется заблудившийся электрон неоформившейся мысли и не может никак выбраться на поверхность. Впору головой стукнуть о переборку для ускорения процесса…
– Мальчик! А где твои родители?
Оглядываюсь. Полноватая дамочка в блеклом пляжном халате в какой-то мелкий сизый цветочек. На голове – розовая с блестками соломенная панама с бантом. За руку держит не менее полного мальчишку лет девяти с капризно надутыми губами. На пацане короткие светлые штанишки, футболка с якорем на пухлом животике и берет с голубым помпоном на голове.
Я усмехаюсь про себя. Типичная картина. Курортники. Что-то припозднились. Вообще-то учебный год уже начался. Почему не в школе, морячок? Кто ему этот берет дурацкий подсунул? Ведь даже не догадывается, что помпон красным должен быть…
– Кто тебе разрешил там стоять? А ну выйди немедленно! Сейчас капитана позову!
Ну да! Сейчас он штурвал бросит и прибежит.
Толстячок, наверное, раскапризничался. На корму хочет. А в проходе – цепочка, на которой табличка с грозной надписью «Проход запрещен». Стра-ашно! Делов-то – отстегнуть цепочку, пройти и повесить ее обратно. Так нет! Доколупаться надо! До местных старожилов.
– Я тебе что сказала! Милицию позвать?
То капитана, то милицию. Давай уж сразу взвод палубной охраны. Который на судне с экипажем в три человека.
Как бы между делом начинают подтягиваться поближе немногочисленные пассажиры. Они с интересом наблюдают за разгорающимся скандалом. Большинство – с понимающими улыбками. Хоть путь и недолгий, но кто ж откажется от дополнительного развлечения? Тем более что партия обещает быть веселой.
Однако я ее заканчиваю до обидного быстро: делаю коротенький, но убийственный ход. Простой, как все гениальное. Отворачиваюсь от скандалистов и совершаю всего-навсего один шаг влево. Единственный, но неповторимый.
ebooksa