Капкан на четвертого

Попугай забеспокоился, но чувствуя поддержку прижавшихся к нему голубиц, не изменивших с новой птицей, не сдвинулся с места. Лишь прямо спросил:

– Ванна готова?

– Сей момент обеспечим, – заверил Винс. Потом перевел взгляд на телохранительниц попугая и со всей умильностью, на которую был способен, с придыханием произнес:

– Курлык, дамы.

Ну какая голубица устоит перед подобным?

– Ты не почистила серебро, мерзавка! – горько пожаловался на судьбу попугай, наблюдая, как обе его подруги, одна за другой, взлетели и попеременно врезав Винсенту крыльями по лицу, приземлились у противоположной стены.

А потом был резкий рывок человека и последний вопль исчезающей в мешке птицы:

– А кто тут у нас такой красивый?!

Винс бросился обратно, успев по пути увернуться от когтей первой опомнившейся голубки. Шустро выскочил наружу, захлопнул за собой дверь и привалился к ней спиной, ощущая, как та трещит от ударов изнутри.

– Ненавижу, когда она так поступает, – поделился своими мыслями попугай в мешке.

– Я тоже, – подтвердил Винсент, гадая, как скоро проклятые голуби сообразят, что можно просто вылететь. Ведь слуховое окно – гораздо более хрупкий предмет, чем деревянная дверь.

– На мое счастье, у них видимо какой-то инстинкт, развитый господином Житником, – под конец поделился размышлениями со мной Винс. – Они не вылетают в окно, если оно закрыто. Но пару неприятных минут я пережил, сдерживая всю эту озабоченную толпу своей спиной.

Не в силах больше сдерживаться, я рассмеялась.

– Это было бесподобно, Винс!

– Благодарю. – Он фыркнул. – К счастью, леди Кроу тоже посчитала именно так. Поэтому удвоила мое вознаграждение.

– Подъезжаем, – сообщил Айронд. – Самое время вспомнить о своих обязанностях, Винсент.

Винс моментально посерьезнел, хотя не удержался и прокомментировал:

– Я о них и не забывал. Но все равно спасибо, мамочка.

Айронд не ответил, его взгляд был устремлен на вырастающий впереди храмовый комплекс.

Посмотреть действительно было на что. Не зря уже которую сотню лет поэты, известные и не очень, воспевали это беломраморное чудо архитектуры. «Парящая монументальность», «Сияющая гора», «Высокая сила» – каких только названий ему не давали.