Востров давно хотел предложить подобное же, изнывая под тяжестью детрюита, но его удерживала одна мысль, привести в исполнение которую он не решался.
— Слушай, — сказал он нерешительно и немного смутясь. — Все-таки с дьяконом я прожил шесть лет под одной крышей… Какой бы он ни был паршивец, неудобно все же оставлять его на съедение шакалам: ведь они всякую падаль лопают…
— Ладно, — согласился Безменов, учтя благородные чувства друга. — Но куда же мы его денем?..
— Здесь две пещеры, — живо заговорил Востров, — мы его положим в одну и завалим камнями…
Друзья перенесли бренные останки дьякона в одну из пещер и, заложив ее камнями, сделали на внешней стене короткую надпись:
«Здесь покоятся мощи авантюро-диакона Ипостасина Василия, иже на сороковом году своей жизни, в лето от нашей эры VI, скончался в бозе и в Абхазии и так далее».
Потом они укрылись в соседней пещерке.
— Сколько жизней унесла эта штучка, — задумчиво произнес рабфаковец, разглядывая смертоносную палочку, за которой он гонялся, ни разу ее не видя.
— Да, братец ты мой, — горделиво отозвался Митька и скромно добавил: — Из-за этой штучки я чуть с ума не сошел…
Рабфаковец глянул на него с участием, и Митька потупил глаза… Потом поднял их и с живостью произнес:
— Хочешь, я тебе покажу ее действие?..
Он взял палочку и направил ее свинцовой головкой в отверстие пещеры.
— Смотри, вон шакал землю роет…
Действительно, один из шакалов, которых дьякон приучил к чистоплотности, старательно закапывал что-то под кустом бузины.
— Ну, смотри…
Митька спустил рычажок, и…
…Шакал продолжал, как ни в чем не бывало, заниматься санитарией…
— Ну, и что же? — спросил рабфаковец, чувствуя неладное.
— Подожди… Что-то — не тово… — откликнулся побледневший изобретатель.
Он тщательно осмотрел палочку, подвинтил, подкрутил рычажок, головку и повторил эксперимент.