— Дохлый! — подтвердил и Аполлон раскосый, скривившись в ответной улыбке и этой улыбкой давая понять, что его друг нашел самое настоящее прилагательное.
Сидорин вскрыл сумку, снятую со спины рабфаковца, выбросил оттуда все и вдруг застыл в позе собирающейся прыгнуть ехидны… Перед ним лежала карта Абхазской республики, и по карте четким пунктиром тянулась линия через горы, долины, леса к верховью реки Ингура…
— Урра!!! Кричите: урра!!! Ура кричите!.. — в бешеном восторге загвоздил Сидорин.
— Урррра!!! — подхватил его друг. — Ура! Ура! Ура! Ги-гип!!!
Ящерица-агама, наскочив на полоумных авантюристов, задрала хвост и в смертельном страхе метнулась в сторону. Безобидная медянка, проползавшая мимо, впала в каталепсию. Воробей, сидевший на ветке в тяготении к лошадиному помету, камнем свалился в кусты…
Когда острый припадок необузданного звериного восторга прошел, авантюристы спохватились.
— Его надо спрятать, — сказал Сидорин, указывая на труп. — Здесь оставлять — опасно. За нами может быть слежка и нам могут приписать это убийство. Берите его за ноги…
Приятели взвалили труп на седло и двинулись в путь.
Через некоторое время лес оборвался известняковой прогалиной, широко открытой со всех сторон. Далеко впереди стояли высокие горы.
Им везло: в пористой известняковой почве, размытой дождями и потоками, они без труда нашли достаточной величины углубление. В это углубление был сброшен труп рабфаковца и завален широкой плоской, словно приготовленной нарочно, каменной плитой.
Совершив, таким образом, упрощенное погребение и чувствуя себя на десятом небе от блаженства, авантюристы тронулись в путь. Теперь они знали, где искать детрюит. Но и осиротевший Митька Востров знал… куда они следуют…
Потеряв ночью своего товарища и с горя чуть не потеряв рассудка, он заночевал тут же, где стукнулся лбом о призрачное дерево. Над ним жутко шумели пихты и ели; ночные голоса невиданных зверей коварно кружили вокруг да около; из темноты кто-то мягкий, огромный и расплывчатый дул горячим дыханием в лицо. Но робкий по природе Митька поборол жуть и робость, храбро, ни на одну секунду не смыкая глаз, дождался рассвета и энергично принялся за поиски друга.
— Не провалился же он сквозь землю? — здраво рассуждал он. — И не слопал его медведь? И не мог он попасть в плен к краснокожим, потому что краснокожих здесь нет?..
Однако рабфаковца нигде не было, а разбираться в следах Митька не умел. Понемногу его логика начала сдавать перед загадочным исчезновением. Он стал строить самые невероятные, дикие и нелепые предположения. Например:
— Прячется где-нибудь за деревом, шалопай… Это меня возмущаить…
Или:
— А может, его никогда и не было?.. И меня нет… одна фикция и больше ничего.
Потом он услышал голос сверху:
— Иди на горы и смотри…
Голоса никогда не были для него новостью. Только он всегда боялся их слушать. Ведь в психиатрической клинике они ему не раз и не два советовали: откусить себе язык, броситься из окна на тротуар, повеситься на полотенце или задушить самого себя.
ebooksa