Оцепление вокруг Дворца собраний — со щитами, шлемами и слезоточивым газом, только что бронетехнику не пригнали. А теперь — здесь. Создавалось впечатление, будто бы кто-то наверху (Мэгурэ?) ни с того, ни с сего начали принимать дело Вишневецкой — Вишневецкой-Сэкигахары — всерьёз.
Почему? Что случилось?
— Штайнер? — окликнул меня знакомый голос, и я обернулся: дверь в лабораторию приоткрылась, и оттуда выглянула старший криминалист Моритани. Её очки поблёскивали в свете ламп под потолком.
— Моритани? — переспросил я и развернулся на каблуках. — Замечательно! Ты, случаем, Маршан нигде не видела?
Вместо ответа Моритани уставился на меня. Я недоумённо моргнул и переглянулся с Фудзисаки; она с удивлённым видом помотала головой. Было впечатление, что мы единственные не понимаем чего-то.
Чего-то важного.
— Заходите давайте. — нарушила затянувшуюся паузу Моритани. — Неудобно тут объяснять.
— Да ты, Штайнер, легок на помине! — объявила Моритани, стоило нам с Фудзисаки зайти внутрь лаборатории. Дверь тихо закрылась у нас за спиной. — А я только думала, куда же ты запропастился сегодняшним утром… Да, кстати, Маршан здесь нет. У неё выходной.
— Выходной? — переспросил я, проходя вглубь лаборатории. — Посреди недели?
— Ой, я тебя умоляю, — отмахнулась Моритани, усаживаясь в кресло у себя за столом, заставленным бумагами и кофейными кружками. Между ними Моритани пристроила свои ноги в чёрных туфлях; в опасной близости от правой туфли оказалась чашка с целующимися школьницами. — У Головачёвой тоже сегодня выходной, и тоже посреди недели, а Редлера я сама туда отфутболила — в его возрасте мальчики должны много спать с девочками, а не сидеть за монитором… Кстати. — прервалась она, многозначительно подняв палец, — что это вы за очки вчера принесли?
— Когда мы вчера приходили, тебя даже на месте не было. — укоризненно добавила Фудзисаки. — Милая, кстати, чашечка.
— Смейся-смейся… — протянула Моритани, снимая ноги со стола и убирая пресловутую чашку. — А раз уж мы об этом, то вчера у меня — опять-таки — тоже был выходной. И — опять-таки — раз уж мы об этом, кто-то хочет кофе?
— Хотим, конечно! — оживилась Жюстина.
— Замечательно! — просияла Моритани. — Там кофейник. — она неопределенно помахала рукой в воздухе. — Где-то. Был.
Разыскать кофейник оказалось непросто. Творческий беспорядок криминалисты возводили в ранг высокого искусства — и Моритани с коллегами в нём преуспели. В итоге, кофейник обнаружился где-то в углу, затиснутый между ящиками «ВЕЩЕСТВЕННЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА» за номерами 45 и 210. Две относительно чистые чашки (одна — с аляповатыми цветочками, а другая — с элегантной подписью «лучшей женщине во Вселенной») оказались, разумеется, в совершенно противоположном конце лаборатории. Фудзисаки, усевшаяся на свободном стуле, откровенно забавлялась, наблюдая за моей беготнёй туда-сюда. Наконец мне удалось собрать в одном месте кофейник и чашки и даже наполнить их почти остывшим кофе; одну я вручил Фудзисаки.
— Итак, — спросил я, присаживаясь на край одного из столов и отпивая кофе (хоть и остывший, но вполне терпимый), — что здесь происходит, Моритани? И где Маршан?
— У неё выходной, сказала же. — фыркнула Моритани. — Эти две, — она махнула рукой на дверь, имея ввиду двух патрульных у дверей морга, — дежурят там с самого утра. Я тоже пришла, увидела, о… удивилась и позвонила Маршан. Вышел конфуз. — щёки Моритани чуть зарделись, губы тронула улыбка. — Потом пришла шеф.
Улыбка исчезла.
— И что она? — спросила Фудзисаки, глядя поверх кружки.
— Забежала выпить кофе. — сказала Моритани и уставилась в потолок. — Заспанная была, будто только с постели подняли. Шеф живёт в Белльфонтене, представьте, как ей удобно.
ebooksa