– Расскажи, что тут у вас происходило, без меня, – я подумал, что лучше мне, пожалуй, больше помолчать и послушать.
– Зачем? – она посмотрела на меня еще раз, более внимательно. – Ведь ты же получил всю информацию на Базе?
– Ну, просто… поговорить с тобой приятно, – мне не хотелось признаваться, что я почти не читал вчера истории; вернее читал, но не за последних двадцать лет, а, так сказать от Рождества Христова… К тому же, слушая её, я надеялся лучше понять, что она за женщина, ну и задобрить заодно – она казалась мне какой-то сердитой или недовольной, а женщины, обычно любят поболтать.
Однако, мое предложение произвело на нее совершенно не то действие, на которое я рассчитывал.
– Ты хочешь, что бы я теряла время? Рассказывая то, что ты и так уже узнал? – на этот раз в ее глазах мелькнул неподдельный испуг. Поняв, что сморозил, кажется, еще большую глупость, я вконец растерялся. Я решил прислушаться к внутреннему голосу, ведь этот пилот, в тело которого я попал, знал её несомненно очень хорошо и у него должны были быть по поводу её какие-то эмоции и желания.
Никаких эмоций и желаний не было. Прислушивайся не прислушивайся. Для него было абсолютно все равно, кто перед ним – его жена, или скат проплывающий за стеклянной стенкой комнаты.
– Я лучше посмотрю на Инф. У меня свежий номер есть, там много новых уравнений, я в нетерпении пытаться их решить… – с видом статуи Афродиты Милосской в исполнении Одесского драматического театра вдруг выдала Лин.
«Ничего себе, в свободное от работы время развлекается, решая уравнения! Веселая бабенка…» – подумал я, и, невольно подражая ее манере говорить какой-то разнородностью белого стиха, ответил:
– Я тоже почитать его хотел бы, так будет лучше для меня наверно! – Я взял свой Инф и уселся на почтительном расстоянии от дамы, что бы она не видела, что я там смотрю и не слышала, с каким выражением разговаривает со мной Лика.
***
За чтением Инфов мы провели несколько дней. Спали мы в разных комнатах – оно и к лучшему, подумал я, прочитав в Инфе, что дети здесь рождаются путем искусственного оплодотворения. А секс считается одним из видов извращения, впрочем, законом не запрещенным, но распространённым среди низших расс. К коим мы, как уже понял, не принадлежали.
Мы вставали с утра, подключали свои трубы к Источникам и садились читать Инфы. «Трубой» называлась разновидность катетера, который мне вживили сразу же по пребытия на Воду. «Источником» же был краник в стенке, через который в меня поступал питательный раствор. Так я это, по крайней мере, понимал, поскольку никогда, за всё время моего пребывания на Воде есть не хотел. За чтением Инфов мы проводили целый день и вечером, молча приняв очередную порцию раствора, расходились по спальням. Расходились, мы, кстати, тоже молча. Я, в первый день, при расставании сказал моей жене, «пока», но в ответ она посмотрела таким странным взглядом, что я понял, что, видимо разговорчивость на этой планете не приветствуется.
И тишина. Это было, пожалуй, одним из обстоятельств, делающих мою жизнь там особенно невыносимым. За все время моего пребывания на Воде я не слышал ни одного звука.
Кроме человеческой речи. Но последнее, так же, происходило настолько редко, насколько это только было возможным: Лин старалась обходиться языком жестов, видимо, считая, что я и сам прекрасно понимаю, что и когда мне нужно делать. Я же, что бы не попадать впросак, старался свести свои передвижения по жилищу к минимуму, по любому поводу консультируясь Инфом.
На третий день, Лин сказала мне утром:
– Придут твои родители сегодня, после полудня.
Я страшно засуетился, пытаясь нарыть побольше информации, но все снова ограничилось общими формулировками – возраст, образование, опять они, как оказалось, принадлежат к каким-то «сидхам», о которых было написано что это древняя ветвь аристократического рода, берущего начало еще на Земле. То есть, ничего конкретного я так и не узнал и бросил читать, попросту решив себя не накручивать – меньше знаешь, лучше спишь.
Через несколько часов в передней раздался звук открываемой шлюзовой камеры и в комнату, где сидели мы с Лин, зашли двое – мужчина и женщина. Оба они были на вид среднего возраста, лет по тридцать. Это меня не удивило – победить смерть автоматически означало победить старость. Все люди на Воде выглядели примерно одинакового возраста. Как я прочитал в Инфе, было, в принципе, возможно затормозить развитие внешности на любом моменте, но обратного хода не было – поэтому никто и не рисковал.
Это были мои родители, я видел в Инфе их фотографии двадцатилетней давности. Но, как там было помечено: «фото сделаны после консервации». Так и оказалось – никаких отличий от фото не наблюдалось.
Женщина можно было смело назвать очень красивой, если бы не полное, какое-то совершенно пустое равнодушие в глазах. Мужчина тоже не отличался жизнерадостностью. Едва кивнув мне, он тут же сел на свободный столб и уткнулся в свой Инф. "Мда," – подумал я, – народец условностями не обремененный. Типа, сына двадцать лет не видел…"
ebooksa