– И кого?
Сигюн не увидела, она ощутила, что он таки оторвался от работы и теперь изучает ее. Стало несколько неуютно. Она поерзала на стуле, кутаясь сильнее в шерстяную накидку.
– Так кого? – вновь настойчиво повторил Локи.
Богиня поморщилась, потом вдруг разозлилась и обернулась к нему.
– А ты кого хочешь?
Локи смотрел на нее не моргая.
– Ну вот и мне отвечать не хочется, – поняла она его по-своему.
– Тебя.
От его спокойного тона и напряженного изучающего взгляда у нее по телу горячая волна желания прошла.
– Меня?
Растерянности Сигюн скрыть не сумела.
Локи склонил голову набок. От удивления ее губы чуть приоткрылись, окончательно лишая его здравых мыслей. От ее маниту в пространство потянулись яркие белые искры – признак сильного волнения. Соблазнительная, хрупкая, совершенная. У него не выходило запечатлеть Сигюн целиком. Каждый раз только плохая копия ее настоящей. Он мог изобразить оживающим все. Но ее не мог.
– А почему не подходишь? – наконец пришла она в себя.
– Ты не звала.
– Я тебя и в свой дом не звала, но ты же пришел!
Сигюн возмутилась искренне. Как кого-то «изучать» берется, он, значит, не спрашивает, как богине красивой ложе согреть, он вдруг ждет зова? Что за рассуждения?
– А как иначе тебе стать интересным?
Она изумленно уставилась на Локи. Скинула накидку, встала, подошла к нему и опустилась напротив.
– Мне было все о тебе интересно уже тогда, когда ты смотрел на меня с крыши на площади.
Локи глубоко и прерывисто вздохнул. Пока она произносила самую желанную в его жизни фразу, он неотрывно следил за движением ее губ. Он помнил, какие они нежные и теплые, помнил ее дыхание, ее запах и помнил сладкую острую боль, которую впервые ощутил тогда.