– Разумно.
Позже, покидая офицерский клуб, я удивился, поняв, сколько часов мы проговорили о всяких пустяках, предаваясь воспоминаниям. Не то чтобы Тромгар эл’Румар был мне близким другом, но он был полезен, лоялен и чужд той подсознательной враждебности, которую испытывало ко мне большинство сородичей. Не то что в прошлой жизни. Рыжий пухляк Тромгар эл’Румар на дух меня не переносил и общался лишь по долгу службы в Скоальт-Ярде.
Вечерело. Закаты в этой части мира были действительно неповторимыми, яркими, насыщенными, но в этот раз мне не терпелось дождаться поздней ночи.
Не желая рассиживаться без дела, я отправился в закрытый для непосвященных ангар, где хозяйничал Карнифар эл’Файенфас. Он перебрался в Форт-Ваймс из посольства и уже успел обжиться. Под его руководством механики проверяли боеготовность наших машин. Всего в завтрашней операции планировалось использовать боевую группу из десяти шападо класса «Рыцарь», пяти АМ-3 «Цвайхендер» и шести «Отравленных кинжалов», способных утопить в огне крупный поселок. Еще были «Плавунцы» для перевозки четырех батальонов солдат и «Наместники» для транспортировки техники.
– Как идет? Все в порядке?
– А? – Сидевший в кресле-каталке гений вздрогнул. – Чего?!
– Сделай музыку тише, черт побери!
В ангаре гремела третья симфония Архагеля, монументальная, воинственная, эпичная. Карнифар использовал отдельную систему репродукторов на всю мощь, и никто из механиков не смел возразить деспоту.
– Вижу, ты уже совсем почувствовал себя как дома.
– Я нигде не чувствую себя как дома. Даже дома.
– Несчастный ты тэнкрис.
– Тебя к этому выводу подтолкнул мой колесный трон? – скривил он свой жабий рот в улыбке.
– Состояние техники?
– Отличное! Каким еще оно может быть? Все проверяется и перепроверяется. Хочешь посмотреть на нее?
– Я и так ее вижу.
– Да не на технику! На «Арахнофобию»! Ты ведь на ней завтра пойдешь в бой? Возьми с собой чародеев с синематехом, хочу посмотреть, как она крушит что-то, кроме макетов на полигоне!
– Отклонено. Это не испытания, Карнифар, мне не нужны лишние люди на поле боя, особенно когда враг так опасен. Возможно, завтра мы найдем и вернем твоего брата.
Ученый неопределенно качнул головой, его чувства к Инчивалю сложно было назвать однозначными.
– Возможно, его уже давно нет в городе. Или в живых.
– Возможно. Но это лишь значит, что я выслежу и истреблю всякого, кто был причастен к его смерти. Мертвых местью не вернуть, да и ран душевных не исцелить, но мы ведь тэнкрисы, верно? Люди могут верить в искупление и прочую блажь, а мы верим в месть. Однако давай будем думать в позитивном ключе.