С уважением, Стив Корнелл».
«Вот так-то», — подумал я.
Тут на помощь мне и моему чутью пришел маленький шелковый носовой платок Катарины, который она забыла во время одного из своих визитов. Я засунул его в конверт и написал, что письмо предназначается Филиппу Харрисону. Опустив его в почтовый ящик около одиннадцати ночи, я решил не суетиться с письмом до утра. Теперь оставалось только проследить его путь к адресату. Но дело обещало быть очень непростым, ибо я понятия не имел о тайном адресе Харрисонов.
В конечном итоге письмо вынули и отнесли в местное почтовое отделение, а оттуда его перекинули в 34-е отделение Пенсильванского вокзала, где я нащупал его в главной багажной секции и слонялся там до тех пор, пока не привлек внимания полицейского.
— Что-нибудь ищете, мистер Корнелл?
— Не совсем, — сообщил я легавому телепату. — А что?
— Вы прощупываете каждый багаж, выносимый отсюда.
— Я? — спросил я бесхитростно.
— А кто же, бандюга, или указать тебе дорогу в тюрьму?
— Вы не можете арестовать человека только за его мысли.
— Зато могу за бродяжничество, — сказал он едко.
— У меня билет на поезд.
— Вот и используй его по назначению.
— Конечно, когда придет время.
— А какой поезд? — спросил он подозрительно. — Ты уже три пропустил.
— Я жду особого, офицер.
— Тогда будьте любезны, пройдите отсюда и подождите в баре, мистер Корнелл.
— Ладно, я извиняюсь, что причинил вам столько хлопот, но у меня довольно тонкое, личное дело и вполне законное.
— Все, что касается прощупывания почты США, — незаконно, — сказал полицейский. — Личное или нет, не важно. Так что кончайте прощупывать, или будет хуже.
Я кончил. С легавыми лучше не препираться. Во всяком случае, добром это обычно не кончается. Поэтому я ретировался в бар и понял, почему тот его рекламировал. Он находился в слабой мертвой зоне, достаточно мутной, чтобы воспрепятствовать подглядыванию за камерой хранения. Правда, пару раз это мне удалось, но я не смог все время стоять и мучиться, не зная, забрали мое письмо или нет.