Рассекреченные архивы

– Ты, Вадик, не обижайся, а мы пойдём спать. Не стесняйся, живи у нас, сколько хочешь, только возьми ещё пару «пузырей» на вечер, а то похмелье замучает.

Валя последовала его примеру и, поддерживая друг друга, они удалились в спальню. Поднявшись из-за стола, Вадим приблизился к стене и принялся изучать, развешенные в беспорядке фотографии. На него смотрели глаза людей, которых он видел впервые. Не найдя ничего интересного, он собрался уйти, но лицо женщины на одной из фотографий, показалась ему знакомым. Он не мог перепутать её ни с кем, узнав незнакомку, которую сбил в тумане. Сначала Вадим хотел разбудить Серёгу, но услышав доносившийся из комнаты храп, понял несостоятельность своей затеи. Вернувшись в комнату, он всмотрелся в фотографию. Девушка стояла возле калитки, а рядом примостился тип с лицом, не имеющим признаков интеллекта и фигурой культуриста. Она улыбалась, но в прекрасных глазах читалась неподдельная грусть, граничащая с безнадёгой и отчаянием. Находящийся рядом мужчина, всем видом выражал недовольство и нервозность, а его физиономию перекосило от ненависти.

– Любопытно, кто она и что за упырь возле неё примостился? – размышлял Вадим, отойдя от стены. Может быть, это и есть ревнивый муж? Вероятно, что так, ведь на брата он не похож. И что она в нём нашла? «Терминатор», а не человек.

Пройдя по залу, он вернулся к стене, снял фотографию и аккуратно положил во внутренний карман пиджака. Взяв со стола сигареты и зажигалку, он вышел на свежий воздух. Дорога к сгоревшему храму протянулась через всю деревню. Миновав недолгий путь, Вадим встретил пару местных алкоголиков, да худых деревенских котов, следующих кошачьими маршрутами по неведомым делам. На пепелище сохранилось лишь несколько обуглившихся головешек. Фрагментов креста не осталось и в помине. Осмотрев место пожара, Вадим двинулся в направлении недостроенной церкви, возвышавшейся в сотне метров от обуглившихся останков. Он двигался не торопясь, обдумывая план дальнейших действий и наслаждаясь великолепным солнечным днём, одним из последних тёплых дней в этом году. Он любил осень, не позднюю с дождём и мокрым снегом, а солнечную и золотую, с разнообразием оттенков погружающейся в спячку природы. Эта пора настраивала на философский лад и вызывала ностальгию по весенним ручейкам, глубоким проталинам и первым жёлтым цветочкам, названия которых он не знал. По радио передали неутешительный прогноз, что на следующей неделе ожидаются дожди и дальнейшее похолодание. Зима, которую он ненавидел больше всего на свете, должна вступить в права уже через пару недель. Никогда не унывающий Вадим, успокаивал себя мыслями о прекрасных тёплых днях, которые он проведёт не в шумном городе, а в полной гармонии с матушкой природой. Первым делом он решил побеседовать с отцом Серафимом, от которого Вадим рассчитывал получить, не попавшую в прессу информацию. По опыту он знал, что священнослужители недолюбливают журналистов, которым, по долгу службы, нередко приходится лицемерить.

Приблизившись к храму, он увидел немолодого мужчину в рясе, помогающего строителям. Дождавшись, когда отец Серафим освободится от работы, Вадим приблизился к нему и начал разговор:

– Бог в помощь, батюшка! Здравствуйте, отец Серафим!

Священник обернулся, бегло окинув Вадима взглядом и вежливо ответил:

– Здравствуйте, сын! Господь между нами! Какими судьбами в наших краях будете? Ко мне приехали, аль так, в гости к кому?

– И к Вам и по другим делам. Очень хочется с Вами побеседовать, в дом пустите?

Священник внимательно оглядел Вадима и произнёс:

– Как доброго человека в дом не пустить? Идёмте, милости прошу! Я живу неподалёку, в ближайшем от храма доме. Подождите меня пару минут.

Подойдя к рабочим, он отдал распоряжения, и они двинулись по пыльной дороге, ведя неспешную беседу. Вадим не стал кривить душой перед священником, рассказав честно о цели своего визита. Отец Серафим отнёсся с пониманием и пригласил Вадима отобедать, поведав обо всём, что ему довелось наблюдать. Закончив беседу, они расстались добрыми друзьями, но ничего нового Вадим не узнал. Уже собираясь уходить, он вспомнил о фотографии.

– Позвольте полюбопытствовать, отец Серафим, а кто эта женщина? – спросил он, протянув фотографию.

Священник взглянул на фото и вернул его Вадиму. По выражению лица священника Вадим догадался, что он знаком с этой девушкой. Глубоко вздохнув, отец Серафим перекрестился и принялся рассказывать:

– Знал я её. Можно сказать с пелёнок, здешняя она. В детстве смешная была, неуклюжая, одним словом – гадкий утёнок. А когда выросла, обернулась прекрасным лебедем. Добрая, честная, красивая, а вот судьба у неё не сложилась. Школу с медалью закончила, ей бы в город в институт поступить, да мать сильно захворала. Отец её умер давно, трактор его задавил. Вот и пришлось ей за матерью инвалидом ухаживать. А тут ещё этот тип, который на фотографии. Стал за ней ухлёстывать, проходу не давал. Прости Господи, но назвать его человеком, даже язык не поворачивается. Долго он за ней бегал, в ногах валялся, клялся в неземной любви, замуж звал. В общем, согласилась она, на свою беду. Поначалу они жили неплохо, а затем его бес попутал – по бабам стал бегать. Ладно бы тайно, чтоб никто не знал, а он даже не скрывался. Всем деревенским мужикам хвастался, как его бабы любят. А жену свою ревновать стал ко всем, даже к её матери. Он и мать то её в могилу загнал, душегуб проклятый. Когда она перед Богом представилась, он вообще контроль над собой утратил. Избивал жену до полусмерти, а когда синяки сходили, снова бил. Говорил, что в таком виде она мужикам меньше нравиться будет. Так и ходила, словно побитая собака. Не приведи Господи, ни одной бабе такого мужа, сущий дьявол, а не человек!

Закончив рассказ, отец Серафим нервно прошёлся по комнате, остановился и тихо произнёс:

– Такая вот печальная история. Я хотел ей помочь. Ходил к ним в дом, мужа образумить пытался. А он и слушать меня не стал, вышвырнул за дверь, как щенка. Куда мне с ним тягаться, он подковы в узел завязывает.

Вадим внимательно выслушал священника и напоследок поинтересовался:

– А сейчас, как у неё дела? Я её вчера видел, выглядит хорошо и даже не побитая. Они что развелись?

От удивления, брови отца Серафима поползли вверх. Приблизившись к Вадиму, он пристально взглянул ему в глаза и произнёс почти шёпотом: