Диверос

Губы Хиетт вздрогнули. То, как санорра задал свой вопрос, ей не понравилось, и он это заметил.

– Не мне об этом судить. Не помню, чтобы здесь было иначе. Восемь лет я служу под началом у Эльдрика Скелла, из них четыре года – его личным порученцем. Я видела и знаю много всего, чего не видел и не знает никто. Но о причинах того, что происходит между ним и Сигилль он мне никогда не говорил. Сама я в это не полезу.

Она посмотрела на Кин Зи и добавила:

– И не хотела, чтобы и вы этого касались. Но понимаю – все равно будете. Можно только попросить: будьте бережны. Особенно – с Фремм. Девочка искренне страдает из-за происходящего между родителями. Чем старше она становится – тем ей тяжелее, тем больше она одинока. Я вижу это, чувствую. Она мне – словно родная, я же ее помню еще совсем маленькой.

– Лучше расскажите, как вы оказались здесь, – решил сменить тему разговора Кин Зи. – Раг`эше на службе у Аверда – такое случается не часто.

Хиетт усмехнулась.

– Наверное, дело в том, что вся моя жизнь не совсем обычна.

Она поднесла руку к костру и маленький язычок пламени, словно живая яркая птичка перепрыгнул на ее ладонь и остался тихо колыхаться на ней.

– Меня растила мама. Отец, никогда не жил с нами, но никто не ставил ей этого в вину: у нас это не принято. Напротив, все старались помочь. Так что росла я в окружении многочисленных родственников и их детей, моих братьев и сестер, на разных шуфе – летних стоянках. Но время шло, и вот уже старшие братья сами становились фохотниками, сестры заводили собственные семьи, а я…

Она оторвала взгляд от огонька, уютно устроившегося на ее ладони, и посмотрела на Кин Зи:

– Вы когда-нибудь слышали о «Ш`ес Вашар»?

– «Голос Огня»? Внутренний зов, определяющий призвание каждого раг`эш?

Хиетт подняла руку. Огонек пробежал по ней и остановился, колыхаясь почти перед ее лицом. Затем она опустила ладонь вниз, к костру. Огонек тут же соскочил с нее и смешался с пламенем.

– Так вот, я так и не услышала этого голоса. Я не ощущала ни склонности к охоте, ни жажды познания древних тайн, ни желания быть доброй и заботливой женой и растить детей. Мне хотелось другого.

– Чего же?

– Защищать тех, кто нуждался в защите. Случалось, что на наших шуфе, или в доме в Ашхакаре, принимали тех, кто подвергся нападению на границе. Раг`эш, часто раненые, их раг`эше и их дети, испуганные, дрожащие, лишенные всего… Им помогали все: кормили, лечили, иногда даже выделяли новый саттаф – земли для охоты. Но сколькие погибли от рук грабителей, или умерли, обессилев от ран, пытаясь добраться до помощи? Мне было больно думать о них. И однажды я поняла, в чем мое призвание.

– Служить?

– Да, – твердо ответила Хиетт. – Быть защитой тем, кто не может защитить себя сам. Но с окончания войны с гельдами, раг`эш отреклись от войны. Наша сила – в единении с нашей землей, в том, что мы, наконец, как нам кажется, нашли свое место на ней.

– Но ведь остались ашфарты, – заметил Кин Зи.

– Что вы! – Раг`эше рассмеялась и махнула рукой. – Их всего полсотни: только для охраны святилища и города. Семьи готовят своих сыновей несколькими поколениями, в надежде, что однажды они попадут в этот отряд! Раньше скалы, среди которых стоит Ашхакар, сотрутся в пыль, чем раг`эше возьмет в руки церемониальную пику Хранителей Огня!