Диверос

– Мы говорили об этом иногда. И на этих разговорах все и заканчивалось, как будто не могли решиться разойтись. Но когда появилась Фремм, все изменилось. Эльдрика как обычно не было дома, он вернулся через день, после того, как она родилась. Вошел в комнату, увидел нас… Вдруг лицо его побагровело, он повернулся, и, ничего не сказав, быстро вышел, так хлопнув дверью, что Фремм зашлась криком, а мне пришлось потом звать на помощь, чтобы открыть ее. Вернулся он ночью, в расстегнутой одежде, красный, весь провонявший каким-то пойлом, дымом и потом. Прямо с улицы, не раздеваясь, вломился в комнату, рыча как зверь, не обращая внимания на плач дочки, схватил меня за руку, стащил с кровати на пол…

Сигилль замолкла на полуслове, добела сжав губы. В чертах ее лица вдруг не осталось никакой теплоты, оно стало жестким и холодным.

– Я так кричала, что сбежалась охрана. Солдаты оттащили его, а домашние отвели меня с дочкой в дом, где жили работники. Нам освободили большую теплую комнату на верхнем этаже. Наутро, когда его не было дома, они принесли наши вещи. Мужчины пообещали защитить меня, если Эльдрик снова попытается… применить силу. Но он больше не проявлял агрессии. Правда, вернуть нас в дом тоже не пытался. Спустя несколько дней он явился к нам в сопровождении местного судьи и объявил, что не признает Фремм своей дочерью, разрывает все отношения со мной, и в ближайшие дни я отправлюсь назад в Ольферт.

Тут она снова прервалась и посмотрела на Мэй Си:

– Рассказ получился дольше, чем я ожидала. Но потерпите, сейчас будет самое главное. В конце-концов, вы же сами этого хотели – теперь слушайте.

Мэй Си кивнула.

– Итак, Эльдрик дал мне неделю на сборы. А через пять дней в Зигверт внезапно нагрянул Ансель. Кто-то из гарнизона, кто дежурил в доме в ту ночь, когда Эльдрик избил меня, поспешил в Ольферт, рассказал ему обо всем, и тот, не теряя ни минуты, помчался в Зигверт. Вы бы видели его лицо, когда он, увидел нас с Фремм! «Будьте здесь. Закрой дверь и никуда не выходи» – сказал он мне и ринулся к брату.

Мэй Си заметила, как дернулся уголок рта Сигилль, и ее голос стал жестче.

– Какое-то время я сидела в комнате, качая колыбель дочери и от страха даже не понимая, что я делаю. И вдруг – в окнах большого дома замелькал свет, а во дворе поднялась страшная суматоха. Я почувствовала, что что-то случилось, схватила Фремм и побежала вниз. Уже на улице я увидела, бегущих через двор гарнизонных целителей. Я поспешила за ними. На нас никто даже внимания не обратил, кругом все носились туда-сюда, поэтому я с Фремм на руках поднялась на второй этаж… и увидела это. Двери в кабинет Эльдрика были открыты. Сам он он, весь белый, с всклокоченными волосами, сидел в кресле у входа, а рядом… рядом, на полу, на спине лежал Ансель. На нем с треском резали и рвали одежду, кто-то кричал, чтобы открыли окна и принесли лед. Некоторые пытались раскрыть запечатанные на зиму рамы, кто-то пробежал мимо, а я стояла, не в силах сделать ни шагу дальше. Мне вдруг показалось, что в воздухе чем то запахло, приторным, горьким, как будто разлитой кровью. Вдруг стало очень жарко, а в ушах появился растущий звон, заглушающий все голоса. Наверное, я издала какой-то звук, может, даже закричала, потому что все вдруг обернулись и те, кто был в коридоре, бросились ко мне. И тут все перед моими глазами начал заливать яркий белый свет. Я подумала, что сейчас главное – не уронить Фремм, поэтому медленно опустилась на колени и положила ее на ковер. Потом… потом больше ничего.

Сигилль снова замолчала. Она встала со скамьи, и, отвернувшись, обхватила себя руками, словно пытаясь согреться. Мэй Си смотрела на нее, не задавая ни одного вопроса. Она знала, что теперь женщина расскажет все и без них.

– Потом я пыталась узнать, что произошло. Но никто не мог мне толком ничего рассказать. Те, кто был в доме, видели, как Ансель вбежал в кабинет Эльдрика и захлопнул дверь. Потом в кабинете начался страшный крик. Вы ведь вчера видели, какие там толстые двери, когда они закрыты – из-за них не единого звука не доносится. А вопли братьев были слышны чуть не по всему дому. Ансель обзывал Эльдрика извергом и убийцей, а тот в ответ обвинял его в предательстве. Охрана несколько раз попыталась вмешаться, но дверь оказалась заперта. И, вдруг, все смолкло. Так резко, что все испугались еще больше. Солдаты какое-то время еще стучали, прося впустить их, и, наконец, решили вломиться в кабинет без разрешения. Уже принесли тяжелые топоры, но тут двери открылись, и из кабинета вышел белый как стена Эльдрик, сделал несколько шагов, указал рукой назад и упал. Все бросились к нему, думая, что он ранен, и тут увидели Анселя. Он не дышал, сердце его не билось. Но ни на нем, ни на брате не было никаких ран и ссадин. И, тем не менее, пока шло разбирательство, Эльдрика взяли под стражу. Несколько дней он просидел в гарнизонной тюрьме под арестом. Но потом выяснилось, что его вины в смерти брата нет – Ансель умер сам. Его сердце не выдержало волнения, нескольких дней безостановочной скачки без сна и отдыха и скандала с братом.

– Но вы не поверили и бежали с дочерью…

– Да, бежала. В тот день, когда Анселя хоронили, в доме почти никого не осталось… Но все остальное вы знаете. Давайте хотя бы этого не будем ворошить.

Сигилль вернулась на скамью. Видно было, что рассказ стоил ей колоссального напряжения всех сил. Мэй Си чувствовала, что она опустошена и физически и эмоционально. Но было еще кое-что, что нужно было выяснить.

– Сигилль, с тех пор между вами с мужем происходило что-нибудь подобное тому, что случилось тогда?

– Поднимал ли он на меня руку? Нет. Теперь он даже голос на меня не повышает. С того самого момента, как мы с Фремм вернулись, он стал изображать из себя идеального мужа: доброго, заботливого, понимающего. Устроил эту площадку, рассадил везде сигилли. Вы видели вчера – таскает одну в петлице постоянно. Когда мы вернулись, в тот же день он вызвал судью и подписал все документы о том, что признает Фремм своей дочерью, и завещает нам с ней все свое имущество. И вообще, возникни сейчас у нас любые желания – они будут исполнены мгновенно. Но только я прекрасно понимаю причину этого.

– И какова же она?

– Страх! – на лице женщины появилась холодная улыбка. – Самый обыкновенный страх. Он перевез меня сюда, чтобы я постоянно была рядом, на глазах. Старается задобрить, купить прощение. Хочет сблизиться с дочерью, чтобы она повлияла на меня. Потому что боится. Знает, что я никогда не поверю в его невиновность и никогда не прощу того, что он сделал. Знает, что я видела, каким он может быть. Ансель назвал его убийцей, а он был не из тех, кто бросается словами. Он знал, что Эльдрик способен убивать. И я это знаю. Этот страх сжигает его каждый день, каждую минуту его существования.

Она вдруг невесело усмехнулась:

– Вчера, увидев вас троих, я подумала, что он устал бояться. Думала, что не доживу до сегодняшнего утра. Потому и не спала – страшно было, и интересно, как вы это сделаете.