Музей богов

Но искусствовед меня опередил.

— Так, что? — спросил Степан, когда мы все съели и даже выпили, а обсуждение еды обоим начало надоедать. — Поехали к бабушке? Только сразу предупреждаю — ты передашь мне все вопросы, а говорить буду я. Она сейчас не очень-то жалует неизвестных ей людей.

Глава XXIII,

где главный герой попадает в дом ветеранов

До интерната ветеранов, где теперь имела место жительства бабушка Степана, мы доехали довольно-таки легко: в пробках не стояли. Пока ехали, я рассказал, что хочу спросить. У самых ворот Степан кому-то позвонил и сказал несколько обычных слов, уже не помню каких. Типа — «мы приехали» или «мы уже здесь».

Учреждение было похоже на обычную муниципальную клинику как внешне, так и внутренне. Тот же стандартно-медицинский интерьер, такие же стены и общая тревожная атмосфера. Может, я накручивал и придумывал что-то лишнее потому, что о больницах у меня сложились только тягостные воспоминания и нехорошие впечатления.

В вестибюле нас встретила молодая блондинка, облаченная в плотно сидящий на фигуре медицинский халатик и кокетливые розовые тапочки. Видимо, медсестра. Была она крепенькая и, наверное, сильная, чем-то похожая на российскую чемпионку по тайскому боксу. На халате было крупно вышито синими печатными буквами имя «Лиза».

— Только не очень утомляйте, — предупредила блондинка. — Сегодня она не в настроении. Надевайте бахилы.

Пока облачались, Степан как-то резко поскучнел. Потом мы куда-то шли, я разглядывал тоскливые интерьеры и размышлял, что могло означать предупреждение медсестры о настроении. По стенам висели крупные оптимистичные рисунки и яркие цветные картинки большого формата. Несмотря на жизнерадостность оформления, почему-то впечатление производили они крайне удручающее. Как выяснилось, именовалось это заведение «Надежда». Вот уж действительно… Мы миновали пару лестниц, коридор, на удивление красивый зимний сад, еще какой-то коридор, и, наконец, прибыли.

Это была небольшая комната, обставленная со старомодным квартирным уютом. Стены, выкрашенные в светло-бежевый цвет, железная эмалированная кровать с четырьмя блестящими шариками на столбиках по углам, два старых кресла, круглый стол под бахромчатой скатертью. На одной стене висели многочисленные фотографии в рамках, какие-то блеклые картины и пара гравюр. На мой взгляд — старинных, но тут можно и ошибиться, тем более дилетанту типа меня. Другая стенка была совершено пуста. В кресле, недалеко от этой стены, неподвижно сидела очень старая на вид женщина. Ей могло оказаться и девяносто, и сто лет. Она находилась в такой позе и с таким выражением лица, с каким пожилые люди обычно смотрят интересные им телесериалы. Только место телевизора занимала бессодержательная стена.

— Бабушка, здравствуй! — громко обратился к своей родственнице искусствовед, но та никак не отреагировала на приветствие внука. Как написали бы в старых романах — «ни один мускул не дрогнул на ее лице».

— Бабушка? — с вопросительной интонацией повторил Степан. Ответа не последовало. Тогда хранитель Эрмитажа подошел к креслу и повертел растопыренной пятерней перед лицом старухи. Та не изменила ни положения головы, ни выражения лица и так же увлеченно продолжала созерцать стену.

— Не выходит, кажется, — с извиняющейся ноткой сказал Степан, повернувшись в мою сторону. — Не наш сегодня день, не получается. Это у нее бывает иногда. Может, и пройдет к вечеру, но вряд ли. Обычно весь день так. Да, как-то не везет тебе сегодня. Можем подождать, но я не думаю, что…

Я тоже не думал, что. Общая атмосфера дома престарелых производила исключительно гнетущее впечатление и навевала удручающие мысли.

— Так чего у бабушки хотел выяснить? Может, знаю? Что тебя конкретно интересует? Напрямую говори, без разных ненужных метафор, эпитетов и фразеологических оборотов. Язык изящной словесности сейчас ни к чему.

«А почему бы и нет, — подумал я, — мужик, вроде, нормальный, может помочь».

Кивнув, я кратко изложил суть своих интересов, сжато объяснил, что мне нужно получить, и почему я уверен в его помощи.

— У твоей бабушки где-то хранится предмет, похожий на крупный бронзовый крест.

— Ну, наконец-то, а то все ходил вокруг да около. Тебя интересует посох святого Иакова. С этого и надо было начинать.

— Ты что-нибудь знаешь об этом? — спросил я, внимательно разглядывая физиономию искусствоведа. Или мне показалось, или он действительно прятал глаза при разговоре со мной.