Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Найти и уничтожить

Она двигалась осторожно. Она чувствовала дыхание чудовища на шее. В руке она держала тающее мороженое. Липкая белая жидкость бежала по запястью, капая на пол туннеля.

Она остановилась. По коже бежали мурашки. В луже растаявшего мороженого отражался призрачный блеклый силуэт старика с его стерильной маской – она полагала, что это врач, – продолжающего к ней обращаться: «Я взял на себя смелость ввести тебе в кровь двойную анестезию, что не только облегчит боль, но и сделает течение времени для тебя почти незаметным». Лилли вздрогнула, отшатнувшись от лужи и выронив мокрый сахарный рожок, когда гнусавый голос за маской продолжил: «Возможно, тебе это покажется даже приятным, ты сможешь увидеть сны. Эти сны могут быть очень яркими».

Знакомый голос раздался рядом с ней:

– Ты в порядке?

– Что?

Она повернулась и посмотрела в унылые, словно у гончей собаки, глаза Боба Стуки. Он стоял рядом с ней, белый, как слоновая кость.

– Я в порядке, – сказала она ему. – Почему ты спрашиваешь?

– Ты только что прыгнула.

– Я?

Боб нахмурился.

– Ты взяла что-нибудь? Ты выбросила последнюю бутыль кислоты?

Лилли отступила от него. Он должен быть мертв. Что-то росло в Лилли, что-то бесформенное и страшное. Она чувствовала, что сухожилия мира растянулись до критической точки. В глазах все помутилось.

Она шла дальше в тоннель, а потом снова где-то оказалась.

Спальня девочек в лагере Кеннесо – место, где она провела несколько летних каникул в школе. Теперь это место было пустынным и заброшенным, многие двухъярусные кровати были перевернуты, стены из некрашеных сосновых досок зеленели плесенью, пол был усеян человеческими костями. Лилли попыталась выйти, но обнаружила, что дверь заперта. Она выглянула в окно.

Опустошенный пейзаж, бесплодная пустыня, голые деревья и опаленная земля. Все выглядело как поверхность мертвой планеты.

Лилли села перед окном и стала ждать отца, который должен был забрать ее.

Проходили недели. Месяцы. Может быть, годы. Лилли чувствовала себя так, будто у этого окна просидела большую часть своей жизни. Она чувствовала, что подошвы ног, словно упрямые корни дерева, вросли в пол. Она не могла двигаться.

Затем через мгновение она оказалась уже в другом месте. Она вернулась в квартиру Меган, в гостиную, на диван, где она смотрела «Молодых и дерзких» по телевизору, когда удар грома потряс основание дома и задрожал в небе снаружи. Она вскочила на ноги, пробежала через комнату и хлопнула входной дверью. Зеленый свет и грозовое статическое электричество встретили ее, исполосовав лицо дождем и мокрым ветром.

Соседние дома плыли в мутном, водянистом свете разных цветов. Огромные мансардные окна распахнулись на крыше многоквартирного дома, а кованый флюгер быстро вращался в порывах ветра. Верхушки деревьев качались и метались, пока Лилли неслась через двор, туда, где был припаркован ее автомобиль минуту назад, но его там уже не было.

Она услышала призрачный голос: «Еще один день, еще одна ничья. А ты все такая же смелая. Ты молодец, Лилли. Я так горжусь тобой. Просто продолжай расслабляться и мечтать, и мы возьмем еще двести пятьдесят кубиков твоей замечательной крови».