Она запнулась и обезоруживающе вздохнула.
Фабиан достал из кармана резной шар и передал ей:
– Меня не обыскивали, и я беспрепятственно смог вынести твой артефакт с территории резиденции ее величества. Одежда и обувь приторочены к седлу. Лошадь я тоже могу оставить тебе. Отпустишь ее у станции, животное само разыщет дорогу обратно.
Белладонна бросила шар на циновку. Автоматон зажужжал, ожидая команды на уничтожение мусора.
– Ащщ, сидеть! – велела Белладонна. – Хороший мальчик!
– Ты завела себе домашнего питомца?
– К сожалению, я не смогу его с собой взять.
Девушка вышла из шатра, и Фабиан двинулся за ней. Они разбирались с багажом с какой-то истошной деловитостью, как будто ни один из них не был готов начать разговор о том, что его действительно волнует.
– Ты голодна?
Белладонна кивнула.
– Устроим прощальный пикник? Извини, я покину тебя ненадолго.
Барон расстелил плед на одиноком островке травы, поставил на него корзину. Принцесса вошла в шатер, раздалось урчание автоматона, потом мусорщик завел однообразную мелодию, которой механические работники метлы обычно предупреждали о своем появлении рассеянных прохожих.
Фабиан закончил сервировку, открыл бутылку, оставив вино «подышать», и заглянул в шатер. Белладонна закончила скармливать мусорщику какую-то труху и бросила следом что-то компактное и увесистое, что стукнуло о дно контейнера, прежде чем подвергнуться термической обработке, превращавшей мусор в мельчайшую пыль. Девушка обернулась к вошедшему через плечо и улыбнулась:
– Я уже почти закончила, мой дорогой.
Она погладила автоматон по корпусу, прошептала:
– Хороший мальчик, – и поднялась на ноги. – Ты позаботишься о малыше, когда я уйду? Он вполне достойный представитель своего племени. А ты – лучший механик из всех, кого я знаю.
Барон почувствовал, как к горлу подступают сентиментальные и недостойные джентльмена слезы. Он не ответил, пригласив свою даму к столу.
Белладонна ела с большим аппетитом, но вино лишь пригубила.
– Жаль, что ты не догадался принести воды.
Фабиан молча поднялся и пошел к лошади. Через минуту на «столе» лежала пузатая армейская фляга, наполненная ледяным содержимым, оставившим конденсат на ее краях.