— Я думала не о тебе, а о том ксендзе. Я чувствовала себя отвратительно: на меня подействовал, труп в окне.
— А потом, в монастыре? Я говорил тебе, говорил, а ты как онемела.
— Меня разбирало любопытство: как ты поведешь себя? Я догадывалась, что нравлюсь тебе. Признайся, ты ведь не был уверен — вдруг да я действительно монахиня?
Он пошевелился, жестом руки приглашая ее присесть.
— Слушай, Анастазия, кто в уездном УБ, помимо Крыхняка, работал для Рокиты? Может, наступит такой момент, когда мне надо будет знать, кому я могу довериться.
— Не знаю.
— Не доверяешь мне?
— Да. Я не доверяю тебе.
Он приподнялся на локте и с интересом наблюдал за нею.
— Не доверяешь мне? Тогда скажи, зачем вы морочите мне голову?
Анастазия села на постель возле Альберта и испытующе посмотрела на него, прямо ему в глаза. Она изучала его лоб, нос, губы, словно они могли помочь ей выведать его тайну.
— Я не доверяю тебе. Но вместе с тем ты единственный человек, который может нас спасти, дать нам возможность продолжать борьбу. Рокита прочел несколько книжонок о приключениях шпионов. Он воображает, что «Интеллидженс Сервис» — это сила, что у нее повсюду свои люди и стоит ей захотеть — она поможет нам. Это правда?
— Ты не любишь Рокиту, — констатировал он.
— Презираю. Он дурак. Перкун боролся ради какой-то идеи, а Рокита — обыкновенный одержимый. Допрыгался до того, что пришлось нам просить вашей помощи.
— А это настолько унизительно?
— Да. Вы шпион. За английские деньги получаете информацию о нашей стране.
— Вы тоже воюете на английские деньги.
— Неправда!
— На английские деньги приобретено ваше оружие и патроны. Люди, которые вами командуют, пребывают в Лондоне на английском жалованье, хотя вам они и не платят денег.
— Это свинство так о нас думать.