Химера по вызову

Белую пустыню накрыла гробовая тишина. Казалось, напряжение можно пощупать руками. Оно давило на грудь даже сквозь погодное заклятье. Будто атмосферное давление за секунду выросло в сотни раз.

Из моего рта и носа вырывались кусочки пламени. Белые верберы опасливо покосились и заметили, что Нина тоже плюется огнем. Их настроение слегка изменилось. Хозяева Южного полюса протяжно завыли, почти по-волчьи. Навист бросил на нас с Ниной радостный взгляд и прорычал так, что у меня затряслись поджилки. Угрожал нашим аурным пламенем, вдруг поняла я. Еще недавно язык зверей выглядел абракадаброй. И вдруг стало ясно – белые верберы опасались атаки химер. Серые этим воспользовались. Клятвенно пообещали спалить тут все дотла прежде, чем нас остановят.

Дома, города, женщины и дети – ничто и никто не спасется в свирепом аурном огне. Он беспощаден и непобедим. Редкие сильные колдуны могут выставить против магического огня защитный купол. И уж точно не низшие оборотни.

Хозяева Южного полюса выпрямились во весь свой гигантский рост. Снова рыкнули – коротко, предупреждающе. Сообщали, что пропустят, если будем вести себя тихо и никого не тронем. Навист кивнул и ответил так же – быстро, резко и коротко.

Соглашался.

Белые верберы разошлись по сторонам – по двое, будто образовывали живой коридор. Мы двинулись между ними. Почти торжественно, как по красной дорожке. Я немного успокоилась, глубоко вдохнула воздух, энергию и… почувствовала слабый запах. Цитрусовых и корицы. Почти так же пах безалкогольный глинтвейн на виноградном соке.

Рис!..

Я огляделась, до боли напрягая слезящиеся глаза.

Зрение резко перестроилось, адаптировалось к белой пустоши. Вдалеке показался городок белых верберов. Светлые дома, похожие на юрты, вихрастые клубы пара из вентиляций и труб, выглаженные почти до льда снежные дороги, узкие змейки-тропинки. Справа высилось несколько ледяных скал. Острые пики кристаллами взмывали в бесконечную небесную синь, нанизывали на себя клочья облаков. Слева распростерлось новое снежное поле. Несколько барханов показались мне странными, живыми. Они шевелились, будто кто-то двигался под снегом.

Не помня себя, я рванула туда. И лишь потом поняла – заклятье погодного купола едва успело выручить от трескучего мороза. Остальные бросились следом.

«Аделина, моя Аделина…» – я будто услышала голос Риса наяву. Он звал меня так, как в последний раз называла лишь мама. В тот день, когда умерла.

Черт! Это не должно повториться. Я не смогу… не выдержу… не переживу! Я припустила быстрее. Сильные лапы отталкивались от земли почти беззвучно. Лишь слабый хруст напоминал, что мы все еще на Южном полюсе, в мертвой белой пустыне.

Далекие снежные холмы пришли в движение. Шапками приподнялись барханы, и… я увидела Риса, Лайгилара и остальных наших мужчин-агентов. Они метнулись навстречу дергаными, рваными скачками. И только мой лельдис по-прежнему двигался с невероятной пластикой дикого кота.

Мы встретились в погодном куполе. Я даже не подумала, что сейчас в облике зверя Рис может не узнать, не догадаться, не сориентироваться. Но не тут-то было. Он прильнул, прижался, прошелся шершавым языком по морде, потерся головой о висок. Стало уже не тепло – жарко. Лельдис задышал чаще, быстрее. Тем временем Навист обнюхивал спасенных – одного за другим, выясняя, в каком они состоянии. Остался более-менее доволен. Махнул лапой, привлекая внимание, и стремительно порысил назад.

Мы с Рисом неслись, не чуя ног. Ощущая лишь одно – мы вместе, рядом и оба живы. Внезапно пришло понимание – лельдис страшился за меня не меньше, чем я за него. С ужасом думал о кровавом бое с осколками мощных заклятий. Он ведь надеялся помочь, а в крайнем случае – увести из-под удара. Но оказался не у дел. Я кожей чувствовала, каково было Рису понимать, что я подвергаюсь смертельному риску и сделать ничего нельзя. Наверное, нечасто этот властный, сильный мужчина попадал в такие передряги, переживал такие ситуации.

Мы рысили в ногу, синхронно и четко, будто не раз тренировались. Навист уверенно выбирал направление по запаху машины. Теперь и я учуяла его. Слабый, едва заметный аромат слив и персиков. Оборотням давались знакомые до боли ориентиры. Чтобы даже в бреду, в ужасном состоянии смогли добраться до спасительной машины. Похоже, тот, кто послал нас, предполагал и не очень хороший исход. Готовился к худшему.

Мы запрыгнули в салон один за другим, как дрессированные цирковые животные. Дверца закрылась, и мы с Ниной замерли. Мужчины обратились и ждали. Рис осторожно гладил по гриве, касался морды, носа. Я понимала – надо попробовать сменить ипостась так, чтобы не растерять последние силы. Энергии мы вбухали в предприятие немало. А если учесть потери во время сражений, исцеления, обращение может стать почти фатальным. В лучшем случае мы потеряем сознание, в худшем – впадем в кому. Откуда я все это знала? Просто знала, и все тут.

Рис догадался, прижался, зарылся лицом в гриву. Отступил, замотал руками в воздухе, умоляя одуматься.

– Тайна. Мы довезем вас до медблока. Там вам помогут. Не обращайтесь! – почти прорыдал он. Было так странно, неожиданно слышать в голосе Риса столько отчаяния, мольбы. Он больше не приказывал, не убеждал, как привык, не давил авторитетом и знаниями. Просто умолял.

Я посмотрела на Нину, Нина на меня. И мы молчаливо решились. Мужчины отступили, понимая, что нас уже не остановить. Процесс пошел. Обращение оказалось медленным, болезненным, тяжелым. Все тело заныло, колени подогнулись сами собой. Я рухнула на пол и поняла, что теряю сознание, уплываю в небытие.