– Будет сделано.
Иризарри не мог не признать: Сандерсон тверда как ската. Он стряхивал крысин-подростков с них обоих. Мангуст в темноте продолжаю резню, а Сандерсон, раз найдя цель, палила точно и размеренно. Она не промахивалась, не пыталась мудрить. Только сквозь зубы заметила через некоторое время:
– Знаете, батарея моего пистолета не вечна.
– Знаю, – отвечал Ириззари. – Но вы хорошо стреляете. Действенно.
– Откуда вы знаете?
– Она злится.
– Откуда вы знаете?
– По ее воплям.
Матка-крысина перешла от рыка «уооааауррррргг» к гортанным угрожающим крикам и пронзительному визге.
– Она нам грозит. Продолжайте стрелять.
– Хорошо, – кивнула Сандерсон.
Иризарри смахнул очередную парочку крысиного молодняка с ее головы. И пытался не думать, отчего взрослые крысины не явились на помощь матке, попавшей в беду? Как далеко они разбежались по станции «Кадат»? Насколько большую территорию они уже считают своими охотничьими угодьями и не пришло ли время для второй матки? Скверные вопросы. Все как один.
– Люди в последнее время не исчезали? – спросил он у Сандерсон.
Она не взглянула на него и ответила не сразу:
– Ничего такого, что выглядело бы именно как исчезновение. Так уж повелось, что население у нас на станции постоянно меняется, от властей никто не в восторге. И если честно, у меня было столько хлопот с начальницей станции, что я не уверена в достоверности информации, которой располагаю.
Хотя комиссару нелегко будет переварить услышанное, Иризарри сказал:
– Скорее всего, в яме лежат человеческие кости. И в их тайниках тоже.
Сандерсон начала было отвечать, но тут матка решила, что ее терпение лопнуло. И, широко разинув пасть, двинулась к ним через груды мусора и трупов.
– Что теперь? – спросила Сандерсон.
– Продолжайте стрелять, – велел Иризарри. – Мангуст, где бы ты ни была, пожалуйста, приготовься.