Частью разума Коди понимала, что Бун видел, как она встала, и теперь он наблюдает, как она смотрит на эту танцовщицу, и что ей нужно остановиться, или сесть, или перейти к Буну на другой конец стола, но другая ее часть – та, что любила выпить в барах для байкеров, тусоваться ночь напролет под вопли Acid Girls из динамиков до последнего цента в кармане, та часть ее, которая загрузила свой пикап и, покинув Флориду, проделала за рулем весь путь до Западного побережья, когда ей было всего девятнадцать, которая висела однажды, зацепившись лишь коленями, на балконе девятого этажа, для того лишь, чтобы доказать, что она это может, – этой ее части не было дела ни до чего, кроме женщины с длинными каштановыми волосами.
Волосы были прямыми, как у индианки, и заканчивались на дюйм выше края набедренной повязки, и по движениям девушки было понятно, что шляпа и шпоры – это трофеи, снятые с мертвого мужчины. Когда танцовщица провела руками по телу, Коди знала, что в них зажаты ножи. Когда мужские голоса завели свой ритмичный речитатив, она увидела, как эта женщина скачет по равнине, спрыгивает с коня и на ходу срывает с себя одежду.
Музыка сменилась, но вновь забили барабаны, и теперь Куки склонилась, словно девушка над прудом, приспуская бретельки топика с плеч, достаточно, чтобы наполовину обнажить грудь, но не до конца, и она задумчиво коснулась своих грудей и принялась наносить на них боевую раскраску. Разрисовав все, что было видно, она спускала оленью кожу все ниже, так что каждая грудь покоилась, будто плод сатсума[57], на мягком основании, потом она повернулась спиной к публике, перекинула волосы через плечо и изучила отражение своих ягодиц в воде. Она легонько повернулась, так и этак, приподнимая задний замшевый лоскут – один краешек, потом другой, отпустила его, раздумывая, проверила каждую ягодицу на ощупь, словно решая, как раскрасить ее. Потом она разгладила оленью кожу обеими ладонями, так что та туго натянулась, и оценила результат. Нахмурилась. Провела указательным пальцем вдоль джи-стринга. Улыбнулась. Она выставила зад, пару раз вильнула им, засунула большие пальцы за поясную ленту джи-стринга и сдернула его прочь. Набедренная повязка осталась на месте. Топик по-прежнему был зажат у нее под грудями.
И маленькой лесби это нравилось, Куки знала. С нежной, как крем, улыбкой, приближаясь в танце, она видела, как пятна румянца расползаются по щекам женщины, как приоткрываются ее губы и расслабляются сжатые в кулаки пальцы. Профессиональный маникюр, красивый покрой одежды, туфли ручной работы. Мужчины в зале превратились в досадную помеху. Вот ее приз.
Один из мужчин за столом потянулся и просунул двадцатидолларовую бумажку между сыромятным ремешком набедренной повязки и ее бедром, но Куки едва перевела на него взгляд, обращенный к женщине. Двадцать здесь, пятьдесят там – невелика разница по сравнению с этим. Для тебя, одними губами произнесла она и, чуть повернувшись, напрягла все мышцы, потом сняла шляпу, завела руку за спину и откинула кверху полотнище набедренной повязки.
Она слышала, как кто-то кричит – высокий краснолицый парень с пятидесятидолларовой купюрой в руке, – но продолжала, не отрываясь, смотреть на женщину.
А потом музыка изменилась, и Джинджер возвратилась с приватного танца, и Куки увидела, как Кристи рука об руку со своей лощеной добычей намереваются удалиться в заднюю комнату, и значит, ей пора было надеть обратно кое-что из одежды и работать дальше.
Пять минут, беззвучно сказала она женщине.
Куки, думала Коди, пока танцовщица вновь опустила на место замшевый лоскут, грациозно выпрямилась и снова надела шляпу. Куки. Она смотрела, как Куки уходит со сцены, унося с собой все тепло и свет. Коди следует пойти за ней, разве нет? Пять минут, сказала она.
– Сука! – снова взревел Дейв. – Мои деньги для тебя недостаточно хороши? Чертова… Да пошел ты!
Он сбросил руку Буна со своей руки, потом понял, что натворил.
– Блин. Это… Это просто… Ну, вы же знаете, как это бывает. Но пятьдесят баксов…
– Черт, Дейв, может, она поняла, что это фальшивка, – весело воскликнул Бун.
Дейв выдавил смешок и засунул купюру в карман.
– Ну да, а может, просто не знает цифр.
Бун рассмеялся, но все за столом расслышали пренебрежительные нотки в его голосе.
– Пожалуй, друзья, на сегодня хватит.
Но Коди не слушала, потому что перед ней стояла Куки: без шляпы, замша и джи-стринг снова на своих местах.
– Ладно, парни, похоже, Коди мы потеряли, – рассмеялся Бун, совсем другим смехом, чем во время разговора с Дейвом. – Эй, девочка, позаботься о такси до дома, слышишь? Назови швейцару мое имя. Пошли, парни, мы уходим.
– Коди. Это твое имя? – спросила Куки, беря ее за руку.
ebooksa