– Не сожжем, – пообещала Бриджит.
Я и не заметил, как сестры молчком вышли вслед за Джейн. У Белинды на носу красовался широкий мазок шоколада.
– Джейн, ты чего-то боишься? – спросила Бриджит.
Та отрицать не стала.
– Сходила в город, узнала новости. В Лос-Анджелесе некоторые люди очень сердятся на других людей. Там теперь опасно.
– Что это значит? – насупилась Белинда. – Нам нельзя домой?
– Они из-за нас распсиховались? – спросила Бриджит. – Боятся… А почему? Мы же ничего не делали.
– Брид, не будь дурочкой, – сказала Белинда. – Они всегда на нас злились, а мы никогда ничего не делали. – И зыркнула на меня: – Вот и Барри тоже злится.
Бриджит нахмурилась, отчего стала вдруг очень похожа на сестру.
– Ага. Барри, ты почему такой сердитый?
– Потому что не хотел вас сюда везти. Но иначе бы на вас уже напала толпа.
Мои слова явно испугали Бриджит, а вот Белинда замотала головой:
– Не-а, дома мы точно были бы в безопасности. Туда никому не проникнуть… Хочу домой!
– А уж как я хочу вас туда отвезти! – И это была правда, разве что с малой предательской толикой заботы о напуганной Бриджит… Окситорин, чтоб его.
Белинда страха не испытывала, но впала в детскую истерику:
– Так вези же! Вези нас домой!
– Белинда, нельзя, – попыталась ее успокоить Джейн. – Это опасно…
– Не опасно! У папы в усадьбе не опасно! Хочу домой!
– Белинда… – обратилась к ней сестра столь безнадежным тоном, что у меня екнуло сердце.
Получив сильный удар ногой, Бриджит с криком упала. Затем и Джейн достался пинок. Она попыталась схватить девчонку, но та оказалась юркой. Отскочила прочь, размазывая слезы ярости по перепачканному личику.