– Привезти его домой?
– Нет, мы не за этим тебя туда посылаем. Послушай меня, твою мать. Просто поговори с ним.
IV
Я летел на борту элитного самолета, его обшивка была жестче и прочнее, чтобы избежать нагревания из-за трения о воздух во время полетов в высоких слоях атмосферы. Ел маленькие канапе – вкусный хлеб с акульей икрой и творожным сыром, потом принесли настоящие сосиски в медовой заливке, копья спаржи и шоколадные драже, тающие во рту. Пил белое вино – выдержанное кенийское. В туалетной кабинке я обнаружил семь различных видов туалетной бумаги: совершенно обыкновенная, особая, которая проводит детальный анализ вашего стула после использования по назначению, остальные обладают вариативным набором функций, направленных на определение проблем в каждом отделе кишечника.
Я посмотрел фильм о веселой семейной паре, преодолевающей многочисленные препятствия, возникающие на пути их любви. После этого показывали новости. Затем другой фильм, на этот раз достаточно продолжительный – минут пятнадцать, если не больше, – основанный на исторических событиях времен французской революции.
И вот приближался главный момент моего путешествия, я ощущал внутреннее волнение, словно в канун Рождества. Мы приземлились в Мумбае.
Прибыв в аэропорт Чхатрапати Шиваджи, я словно совершил путешествие во времени на пятьдесят лет назад: резкий запах, мусор, серебряная роспись потолков и опорных балок… Цельнометаллический поезд, бегущий по цельнометаллическим рельсам, доставил меня от терминала к выходу на посадку. После этого в считаные минуты флиттер компании привез меня в пригород Мумбая – Джогешвари. Мы быстро набирали высоту, под нами проплывала беспорядочная городская застройка побережья, небоскребы, похожие на сложенные блюда, возвышающиеся и извивающиеся дальше к югу. Небо было изумительного голубого цвета, а море отражало солнечный свет. И буквально через несколько минут мы уже приземлились. Я мог бы пешком дойти от аэропорта до набережной, так близко они были расположены друг от друга. Но лучше лететь, это бесспорно. Когда я позвонил Нику, он любезно согласился встретиться со мной: никаких представителей компании, только ты, старый друг. Конечно, конечно.
На дамбе Джуху была построена парковка для аэромобилей, там я оставил флиттер с водителем и дальше пошел пешком. Сорок градусов тепла – средняя температура для этого времени года, как мне сказали. Небо такое голубое, словно сияющее пламя кристалла. Оно изливает потоки тепла вниз на раскинувшийся под ним мир. В воздухе смешались сразу несколько запахов: аппетитные, вкусные ароматы, вонь гниющих отходов и едва уловимый, но стойкий запах соленой воды океана.
Я не знаю, чего ожидал. Думаю, зная Ника, я готов был увидеть его примкнувшим к хиппи или, наоборот, святым отшельником, читающим джапу[92]. Предполагал, что он может заниматься серфингом, но вскоре заметил, что здесь нет серфингистов. Однако люди были повсюду. Невероятно пугающее воздействие оказало на меня такое большое скопление представителей рода человеческого: одни прогуливались, другие спешно проносились мимо, они двигались вперед и назад, разговаривали, пели, молились. Здесь собралась огромная толпа. В воздухе раздавались звуки несовместимых друг с другом музыкальных композиций, соперничая и побеждая с переменным успехом: ритмичные удары сменялись простыми гармоничными мелодиями, сталкивающимися друг с другом в атональном завывающем противоборстве. Все вокруг были худыми. Некоторые были истощены голоданием. Их легко было выделить по неестественно спокойному состоянию: они стояли и сидели, погруженные в безмолвное недвижимое созерцание. Те, кто двигался, еще имели возможность питать свое тело энергией.
Над водой возвышаются верхушки и крыши многочисленных затопленных небоскребов, разбросанных по заливу, словно девять ферзей на шахматной доске, препятствуя возникновению высоких волн. На верхних этажах этих затонувших зданий по-прежнему живут люди, поскольку бедные будут жить там, где смогут, даже если это опасно. От крыш к берегу тянутся разнообразные кабели и провода, опасно провисая и едва не касаясь воды. Люди купаются, плещутся или шлепают ногами на мелководье. На новом грязевом пляже возвышаются несколько черно-серых пальм, их тяжелые перистые листья колышутся на ветру. По моей спине струится пот.
Как вдруг, словно так и должно было быть, я увидел Ника: он лежал на нагретом солнцем волноломе, а его длинные волосы веером разметались над головой. Первый сюрприз – он был одет скромно, в черное. Второй – его сопровождали вооруженные телохранители. Я присел рядом с другом. Было нестерпимо жарко.
– А я надеялся встретить любителя поваляться на пляже.
– Я видел твой флиттер, – сказал он. – Производит столько шума.
– Аэродинамическое торможение. – Как будто я что-то знал об этом.
– И все-таки хорошо, что ты прилетел, – произнес он, присаживаясь на корточки. Его охрана проявила заметные признаки беспокойства, еще крепче прижав локтями перекинутые через плечи винтовки. Я заметил, что они были в форме Национальной гвардии Маратхи. – Просто отлично, что ты приехал.
– Люди в Денвере крайне раздражены.
– Мало тех, на кого можно положиться, – продолжил он. Я понимал, что мне Ник действительно доверяет.
– Эти ребята работают на тебя? – спросил я.
– Солдаты. Да, так и есть. Власти Маратхи и я пришли к полному взаимопониманию. – Ник вскочил на ноги. – Они поддерживают мою теорию об удивительных свойствах волос и получают благодарность населения, бедняков. Тогда как я, в свою очередь, имею политическое убежище и, кроме того, укрепленный лагерь в Бхиванди. Все ценное перевезли из города в горы, на восток, в Нави Мумбай. Богатые не верят в то, что море прекратит наступать на сушу. Они уверены, что оно отвоюет еще часть территории. Богатые очень осмотрительны.
– Богатые, – повторил я.
ebooksa