— Мой?
— Любовь. мп3.
— Ишь чего захотел, — Ален снова отвернулась. — Ты, как видно, уже забыл, что из-за него меня… У меня его больше нет, Эрос.
— Как нет?! Ответь! В твоем комгеме должна остаться копия!
— Так возьми. Зачем в этом случае тебе нужна я?
— Что значит «возьми»? Ты хочешь сказать… Любви больше нет?
— Вот именно, нет любви, — Ален обратила на Эроса удивленно-негодующий взгляд, будто не узнавала его, негодовала, с какой это стати незнакомый, чужой парень завалился без спроса в ее дом. — Я выкинула любовь вон из сердца. Вон, любовь!
— Вообще-то, я другую любовь имел в виду…
— Мне наплевать, кого ты имел! Пошел вон из моего дома!
— Погоди, я уйду. Конечно, уйду. Но там ребята. Они умирают. Может, это последний шанс…
— А когда я умирала?! Кто-нибудь вспомнил обо мне?!
— Прости, Ален, я бесконечно виноват перед тобой. Я сделаю все, что ты захочешь, только… Только помоги спасти пацанов.
— Нет!!.. Понимаешь, у меня больше нет того файла! Я удалила его из комгема.
— Зачем, зачем ты это сделала?!
— Пошел на хер!
С опущенными руками Эрос обмер посреди комнаты. Руки показались ему немыслимо неуклюжими, чужими, ненужными. Как падшему ангелу — крылья.
— Все, это конец, — вздохнул-застонал Эрос, безнадежным взором обвел скуповатый, на время превратившийся в больничный мирок комнаты. Мирок любимой девушки.
— Последняя надежда исчезла. Теперь я свободен, — усмехнулся Эрос. В печальных глазах его отразился силуэт девушки. Но не Ален, в этот момент сжавшейся, сгруппировавшейся под одеялом, точно для внезапного броска, но далекой Амелиски. Прекрасной обладательницы чудесных оленьих рогов, обитательницы неведомого ада. Лишь до последней, близкой минуты неведомого.
— Ты и вправду готов сделать все, что я скажу тебе? — голос у Ален был предельно спокоен, зато один глаз показался блистательно синим, другой — расцвеченный солнечным золотом. Эрос миг упивался ее красотой, лишь миг любовался прежней любимой. Какой же родной она была ему в это короткое мгновенье!
Не дождавшись ответа, Ален позвала его: