— Просто сядьте и не доставляйте нам неприятностей, — посоветовал он. — Чем быстрее все закончится, тем лучше, — затем он тоже покинул комнату и закрыл дверь.
Сквозь доски заколоченного окна пробивался единственный лучик света, и это было все освещение, на которое могли рассчитывать узники. Тем не менее, Нилла прекрасно видела, что мистер Хартли остался неподвижно стоять, а затем она увидела, как его связанные руки поднялись и мягко коснулись зияющей дыры, где был его глаз.
— Простите, детки, — его голос был таким хриплым, как будто ему до этого пришлось в течение часа перекрикивать ураганный ветер. — Это было не слишком приятное зрелище.
— Было больно? — спросил малыш Джек.
— Не очень сильно.
— Надо было мне сильнее ударить этого дядю.
— Послушайте меня, оба, — Хартли посерьезнел. — Не провоцируйте этих людей. Вы понимаете, что это значит?
— Да, — ответила Нилла. Но для брата она решила пояснить: — Это значит, что мы не должны их злить.
— Правильно. Нам придется провести здесь ночь, но, скорее всего, потом мы сможем выбраться отсюда. Мы справимся, ведь так?
— Да, сэр, — хором ответили они. Нилла казалась настроенной более позитивно, чем малыш Джек.
— Здесь так темно, — простонал мальчик. — А еще мне очень надо пи-пи.
— В углу есть ведро, — ответил Хартли. — Если промахнешься, думаю, никто не обидится.
— Вы хотите сказать… мне придется делать пи-пи
— Увы. Хорошо, что здесь темно, да?
— Ой, брось, малыш Джек, — протянула Нилла. — Не веди себя, как ребенок. Если что, мне тоже придется писать при тебе.
— Давай, воспользуйся ведром, — сказал Хартли. — Не бойся, это всего в трех шагах.
Джек направился в угол, испустив тяжелый вздох смирения. Он двигался осторожно, с явной опаской, разведывая незнакомое пространство комнаты.
Нилла села прямо на пол в дальнем углу. Она оперлась спиной на стену, закрыла глаза и попыталась вообразить, что сидит в собственной комнате дома, но ее воображение не могло наградить ее этой успокаивающей иллюзией.
—
Он ответил почти сразу.