– От кого?
– От налогов. А знаешь, Берри, кто их построил, эти бункера?
– Кто?
– Гитлер. С применением рабского труда.
– Никогда не слышал, да у меня и вообще с историей не очень.
Райделлу живо представился этот кошмарный замухрышка с усами вроде черных зубных щеток, как стоит он на большом камне – чтобы за всеми, значит, уследить – и щелкает длинным бичом.
И еще один знак, грубый деревянный щит и надпись от руки, черной аэрозольной краской – никакого сравнения с тем, профессиональным:
ТЫ ГОТОВ[40] К ВЕЧНОСТИ?
ОН ЕСТЬ И ПРЕБУДЕТ! А ТЫ?
СМОТРИ ТЕЛЕВИЗОР!
– Смотреть телевизор? – недоуменно спросила Шеветта. И когда же это она проснулась?
– Фаллониты, они же верят, что Бог вроде как там и находится. В телевидении, во всем сразу.
– Бог в телевизоре?
– Ага. Вроде как на заднем плане, фоном. Саблетт, он отошел от этой Церкви, не знаю только, совсем или не совсем, а мама его, так та страстно верит.
– И они что, смотрят телевизор и молятся или как?
– Ну, я думаю, это скорее похоже на медитацию. Если пересмотреть все старые фильмы, смотреть их по многу раз и внимательно, то на тебя вроде как Дух Святой сойдет, это им так преподобный Фаллон объяснил.
– А у нас в Орегоне есть Новоявленные Арийские Назареи[41], – сказала Шеветта. – И Первая Иисусова Церковь[42]. И Выживанцы. Злые как собаки, любого, кто не ихний, с дерьмом съесть готовы.
– С такими христианами лучше не связываться, – согласился Райделл.
Ар-Ви перевалил невысокую гряду, и впереди открылся Парадиз, залитый светом уличных фонарей. (Уличных? Улиц в нем не было вовсе.)
Полтора акра земли, обнесенные колючей проволокой. Никакими высокими вольтами и не пахнет, хотя сигнальные ревуны, развешанные по колючке с крохотными, фута по два-три, промежутками, обеспечивают щедро разрекламированному «высоковольтному заграждению» вполне удовлетворительную надежность. Подъездная дорога упирается в приличные ворота со сторожкой, только что тут, собственно, сторожить? Может, они за антенны свои боятся?