А затем пришла Шеветта и спросила, с трудом шевеля раздувшимися от перца губами: так что же получается, удалась эта штука или все-таки пиздец? Райделл сказал, что да, удалась, и нет, не пиздец, и тут вломились копы и так круто взялись за дело, что иногда уже казалось – а может, все-таки пиздец, ну а потом явился во всем своем великолепии Аарон Персли с такой мощной командой, что на каждого спецназовца получилось по два юриста и еще свободные остались, а еще через пару минут пришел Веллингтон Ма в нежно-голубом блейзере с золотыми пуговками.
Вот так-то вот и вышло, что Райделл сподобился лицезреть великого человека.
– Познакомиться с клиентом – величайшее для меня удовольствие, – сказал Веллингтон Ма и протянул руку.
– Очень рад с вами познакомиться, мистер Ма, – сказал Райделл.
– Я не буду спрашивать, что вы сделали с моей голосовой почтой, – сказал Веллингтон Ма, – но очень надеюсь, что это было в последний раз. Я прослушал ваш рассказ с огромным,
Райделл вспомнил Пожирателя и подумал: а вдруг Ма и Карен станут возникать из-за тех пятидесяти тысяч? Да нет, вряд ли, вон ведь Аарон Персли два уже раза говорил, что сюжет получится куда сильнее, чем тот, с «Медведями-Шатунами», и Карен трещала без умолку, что какая, значит, телегеничная у Шеветты внешность и как «Крутой Коран» в лепешку разобьется, лишь бы получить заказ на саундтрек.
И Веллингтон Ма сам, лично, заключил контракты с Шеветтой и Саблеттом, правда, Саблетт так и не захотел вылезать из кладовки, сунули ему бумаги в щель, он расписался и вернул через ту же щель.
За это время, пока Саблетт и Шеветта держали Карен взаперти и следили, чтобы она не исхитрилась нажать – какую-нибудь там интенсекьюровскую сигнальную кнопку, Шеветта успела рассказать ей, считай, всю историю, от начала до конца. Карен, конечно же, разбиралась в этих ВС-очках, умела просматривать заложенный в них материал, так что теперь она знала о «Санфлауэре», или как он там называется, во сто раз больше всей остальной компании, вместе взятой. И она все говорила Персли, что это настоящий динамит, что тут же можно прижать к ногтю этого Коди дважды долбаного Харвуда, нужно только нигде не лопухнуться, а его, ублюдка этого долбаного, давно пора прищучить.
А вот Райделл так ни разу и не посмотрел, что же там за картины такие в этих очках, а сейчас уже было не до того, возникали проблемы поважнее.
– Мистер Персли?
– Да, Берри?
– А что с нами будет?
– Ну, – Персли подергал себя за подбородок, – для начала тебя и двоих твоих друзей арестуют.
– В тюрьму?!
– Да. – Персли взглянул на массивные золотые часы. В тех местах, где часы крепятся к браслету, красовались две большие цельные пластинки бирюзы, цифры на циферблате были выложены мелкими бриллиантиками. – Минут через пять. Первая пресс-конференция начнется около шести. Это как, удобно или вы хотите сперва поесть? Позвоните тогда в доставку, закажем что-нибудь.
– Но ведь нас арестуют.
– Залог, Берри. Освобождение под залог – вам знакомо такое понятие? Завтра утром вы снова будете на свободе.
– Ну а потом, мистер Персли? Что будет потом?
– Берри, – широко ухмыльнулся Персли, – ты вляпался. Ты – коп. Ты – честный коп. И ты вляпался. Вляпался по уши, в на редкость – извини, я
– Тюрьма? – переспросила Шеветта. – Вот и чудесно. Только мне нужно сперва позвонить в Сан-Франциско, Фонтейну.