— Давай!
— Тут котенок. Вообрази, я сидела на скамеечке, он запрыгнул мне на колени, свернулся калачиком и замурлыкал. Папочка, пожалуйста! Можно мне взять его домой? Алла не против, говорит, что кот проверит нашу квартиру на энергетику.
— Бери, — согласился Борис.
Катя очень любила животных. Но держать их в доме не было возможности. Борис виделся с покойником Харитоном Романовичем и прочими усопшими по вечерам, закрывшись в кабинете. Днем выкроить время на отлучки нереально. И как только к нему являлись мертвецы, животные начинали сходить с ума. Собаки дико выли, коты орали мерзкими голосами, носились по комнате или висли, как летучие мыши, на портьерах. Птички-попугайчики метались в клетках, хлопая крыльями и теряя перья. Даже рыбки в аквариуме начинали бешено кружить и через какое-то время всплывали брюхом кверху. Алла твердила, что в квартире плохая энергетика. Переезжали на новую квартиру, там все повторялось. Катя тащила в дом всякую тварь, которая сходила с ума. Они пять раз сменили жилье, правда каждый раз значительно улучшая его качество.
Он согласился на просьбу дочери, потому что отказать ей в чем-то выше его сил, но уже сожалел о слабости. Сегодня ему обязательно надо встретиться с Харитоном.
Когда Борис пришел домой, под ноги ему бросился здоровый полосатый котяра. Он терся о ноги Бориса, кружил восьмерками и вожделенно урчал.
— Это и есть котенок? Да в нем три нуда веса.
— Правда, хорошенький? — умилялась Катя. — А какой ласковый, видишь? Он всех безумно любит.
— Сомнительное достоинство.
— Для котика? Прелестное! Давай назовем его Тайгер? Он полосатый как тигр.
— Ты ведь уже решила.
— Да. Не обижаешься? Смотри, как он откликается. Тайгер, ко мне, миленький!
Кот послушно подошел, Катя схватила его на руки, стала тискать и целовать. В прихожую вышла Алла:
— Добрый вечер, Борис Борисович! Катя, отпусти кота! Мы еще не проверили его на болезни, и ты вся в кошачьей шерсти. Мы же в театр идем.
— Подумаешь, — беспечно отозвалась Катя, — другое платье надену, а это в химчистку. Ах ты, мой котик! Ах ты, мое золотце! Ты будешь себя хорошо вести, пока я не приду? Ты не будешь плакать? — приговаривала она по дороге в свою комнату.
Дочь и Алла уехали в театр. Борис зашел в кабинет, где уже расположился Харитон Романович. Тот успел произнести:
— Сегодня аудиенции дожидаются…
Раздался грохот, звон бьющегося стекла и дикий кошачий вопль.
Борис вышел из комнаты. Обезумевший кот опрокинул вазу с цветами. Шерсть на Тайгере стояла дыбом, и потому он заметно увеличился в объеме. Кот орал, прыгал по мебели, отталкиваясь сразу четырьмя лапами, совершал перевороты в воздухе, падал, вскакивал и снова носился.
— Ненавижу кошек! — сказал Харитон Романович, вышедший из кабинета вслед за Борей.