— Сгинь! Кто тебе разрешал ходить по квартире?
Борис снял пиджак, набросил его на пролетающего мимо кота, поймал. Куда его теперь?
— В мусоропровод, — подсказал Харитон.
— Заткнись!
— Тогда в стиральную машину, она герметично закрывается.
Этому совету Борис последовал. В большой комнате для хозяйственных нужд, вход в которую был из кухни, он затолкал кота в барабан стиральной машины и захлопнул дверцу. Не сдохнет за пару часов. Борис не видел, как за его спиной Харитон Романович, живодерски усмехаясь, нажал на кнопку центрифуги: «Быстрый отжим».
— Есть проблема, — сообщил Борис, когда они вернулись в кабинет.
— С землеотводом в Питере? Сейчас…
— Нет, с человеком, живым! — подчеркнул Борис. — Он, как я, общается с трупами.
— Не может быть! — всполошился Харитон (но одновременно обрадовался, заметил Боря, старикашка любит щекотание нервов). — Точно знаешь? Не может быть! Хотя… почему?
Харитон Романович ходил по комнате и ломал пальцы. Суставы на них щелкали бы, будь он живой.
— Вот именно! Почему не может быть второго, как я? Третьего, пятого, десятого?
— Не знаю! — истерично и в то же время театрально завопил старикашка. — Я что, Бог? Архангел?
— Так устрой мне встречу с Богом или архангелом!
— Кретин! О чем ты просишь!
— За «кретина» ответишь!
Случалось, и не раз, что Боря бил старикашку. Это было глупо, нелепо, бесполезно. Но давало выход Бориному отчаянию: я урод, с мертвяками разговариваю, без них не могу, и с ними тошно.
— Только не дерись! Не распускай руки! — Харитон Романович забился в кресло и съежился.
Хотя побои не доставляли ему вреда, он боялся их отчаянно. Зато потом долгое время был как шелковый, не ерничал и не обзывал Борю плохими словами.
— Антон Ильич Скробов. Тебе говорит о чем-нибудь это имя?