— Нет, не будут, — успокоила Бонни. — У нас же каникулы, да и потом, я девушка. Ничего мне не сделают.
— Ясно. Шини, давай скажем, что с Фаданом неприятность случилась, поэтому мы у него были, врача ждали, — предложил Аквист. — Скажем, что Фадан… ну, полез куда-то, и упал.
— И врачу надо сказать, что он упал, — сообразил Шини. — Ведь не надо, чтобы врач узнал про диск.
— А ведь верно! — дошло до Аквиста. — Нельзя врачу говорить, что на Фадана напал кто-то!.. Потом со света сживут, если до полисов дойдет.
— То-то и оно, — кивнул Шини. — Им делать нечего, лезут, куда не попадя…
Опыт общения с полисами у него был. Печальный. Когда папа спер что-то лишнее оттуда, где работал.
На улице послышался шум мотора. Аквист поспешно дожевал бутерброд, Бонни поправила прическу, а Шини побежал на кухню и закрыл на всякий случай получившийся пирог с камнем большим полотенцем.
…Врач оказался молодым, чуть постарше Шини с Аквистом, и замотанным до отупения гермо, одетым в застиранный грязно-голубой халат. Волосы у него были светлые, всклокоченные, за ухом торчал карандаш, а в руках имелся драный портфель и сильно побитый, особенно на углах, синий медицинский чемоданчик, на котором была нарисована эмблема медиков Равора-7. Две змеи со связанными хвостами, одна почему-то с лапами и ушами, другая с крыльями и клювом, и посредине цветок лиловой гербовой гицеры. Что это означало это странное изображение, знали лишь те, кто имел отношение к медицине, остальные же считали, что это просто плод чьей-то больной фантазии.
— Сороковая, — с порога сообщил гермо. — Вызывали?
— Вызывали, вызывали, — закивал Шини. — Проходите.
— Стул дайте, — распорядился гермо, грохая на стол чемоданчик и пристраивая рядом портфель.
— А зачем вам стул? — недоуменно спросила Бонни.
— Мне писать стоя? — ощерился врач. — Вам стул жалко?
— Ой, простите, — Аквист вытащил стул из-за стола и поставил туда, куда требовалось врачу. Тот споро вытащил из чемоданчика кипу бумаг, разложил их перед собой, и скомандовал:
— Имя, фамилия, возраст, причина вызова.
— Эээ… а вы посмотреть на него не хотите? — робко предложил Аквист.
— Вот напишу — и посмотрю, — пообещал врач, вытаскивая из-за уха карандаш.
— Фадан Киго, мужчина, сорок пять лет, упал, ударился головой, — методично принялся перечислять Аквист. Врач углубился в бумаги.
— Чего он там пишет? — шепотом спросила Бонни.
— Понятия не имею, — тоже шепотом отозвался Шини.