— Аквист, пойди сюда…
Аквист пожал плечами, строго глянул на Шини и отправился на зов.
Фадану, кажется, стало лучше, по крайней мере, он уже не был таким бледным, как ночью, и сумел сам сесть, опираясь на подушки.
— Чего такое, скъ`хара? — спросил Аквист.
— Послушай. Собирай быстро наши вещи. Все, которые нужны в дорогу. Сбегай к вам в общежитие, возьми то, что понадобится, оттуда. И разбуди Бонни.
— Зачем? — удивился Аквист.
— Идиот. Затем, что они не нашли камень чудом, понимаешь? Нам надо бежать. И побыстрее. Бонни… если захочет… предложи ей поехать с нами. Если не захочет, то рассчитай её, дай денег и отправь домой. Аквист, тут всё очень серьезно, как я понял, — Фадан осторожно потрогал шишку на голове и поморщился. — Их было четверо.
— Кого?
— Один мужчина, с очень светлыми волосами, почти альбинос. Одна женщина, тощая и злая, черноволосая. И двое гермо, наглых, как я не знаю кто. Они требовали… ох… то есть она требовала камень, а этот, белый, он… он меня…
— Он тебя… пытал?! — в голосе Аквиста зазвучал ужас. — Ты… это правда?
— Да, это правда, — осторожно кивнул Фадан. — Только не вздумай звонить полисам. Не вздумай, слышишь? Нам нужно хватать камень и делать ноги.
— Куда? — у Аквиста нехорошо засосало под ложечкой.
— По дороге узнаете. Вызови машину, — Фадан снова лёг. — Ехать придется на машинах… на разных…
— Погоди-ка, — Аквист задумался. — Врач, ну, этот, Бакли… у него машина есть. Он на ней приехал. И она у него частная. Может, с ним договориться?
— Попробуй, — согласился Фадан. — Врачи алчны, сам знаешь. За деньги, думаю, он согласится.
Бонни от увольнения отказалась категорически. Еще чего! Ожидалось самое настоящее приключение, ничуть не хуже, чем в кино, а её, понимаете ли, гонят прочь, как говорится, на самом интересном месте. Она сбегала за вещами, и вернулась в результате даже быстрее, чем Шини с Аквистом. Как потом выяснилось, Бонни накидала в свой чемодан преимущественно шляпки и греванские накидки, которые шила на продажу.
Бакли согласился тоже почти сразу, правда, ему пришлось дозвониться на свою «сороковую» и наплести какой-то чуши про то, что машина сломалась, сам Бакли разболелся апчихитом, а еще у него образовалось срочное дело в теткином селе, потому что тетка потребовала, чтобы он приехал обрабатывать рибир, который она выращивает. На «сороковой» его отпустили не то чтобы легко, но и без особых проблем. Прижимая ухом трубку чудом починенного Аквистом телефона, Бакли проговорил минут пятнадцать, а потом, положив трубку обратно на аппарат, удовлетворенно вздохнул.
— Едем? — спросил его Шини.
— А то ж, — кивнул Бакли. — Вообще, на самом деле, здорово. Всегда мечтал попутешествовать, а то всё Шенадор да Шенадор. Надоело.
— А родители твои что скажут? — спросила Бонни. Она как раз вернулась со своим чемоданом, и теперь поспешно расчесывалась перед маленьким зеркалом в прихожей.