– Вот сейчас не говори ничего, – сказал Бар, подходя к огромной мохнатой морде. – Лучше помоги мне его в чувство привести.
– В смысле? Всё, что я знал о них, я уже сказал, – буркнул Джереми и задумчиво добавил:
– Ударь его.
– Думаешь, поможет? – отозвался Бар и что есть силы двинул по мохнатой щеке. Горилла охнула и стала медленно разлеплять глаза. Подобрав револьвер, Бар подождал, пока охранник полностью придёт в себя и затем, приставив к его лбу пистолет, медленно и разборчиво спросил:
– Тебя как зовут?
– Олсен, – ответила горилла, переводя глаза с Чеширски на Джереми и обратно.
– Значит, так, Олсен. Будешь себя хорошо вести, может быть и выживешь. А теперь ответь ещё на один вопрос. Сколько вас?
– Трое.
– С тобой трое?
– Да.
– Джереми, возьми его ствол. Пригодится.
– Но я не умею стрелять.
– Это автоматический кольт, Джереми, – он сам стреляет, просто жми на спусковой крючок.
– Ладно, ладно, тоже мне ковбой нашелся, – обиделся старик и вытащил у гориллы оружие.
Чеширски обошёл Олсена и, приставив к позвоночнику револьвер, вежливо заставил его встать. Олсен оказался послушным малым и после своего поражения даже не пытался сопротивляться.
– Войдешь к ним, поздороваешься, скажешь, что устал и хочешь смениться. И помни, если я хоть на секунду усомнюсь в твоей преданности – твой позвоночник навсегда потеряет свою целостность. А это очень болезненная смерть. Ты меня понял? – вкрадчиво сказал Бар, ведя гориллу к подвалу.
– Да. Понял, – тихо отозвался Олсен, медленно перешагивая с одной лапы на другую.
– Джереми, не отставай.
– Да тут я, тут, не бойся, не брошу.
Прятаться за гориллой было легко и удобно. Места хватало обоим, даже немного оставалось для манёвра. Более того, здоровяк оказался неплохим актёром, и как только показался свет, а он увидел своих компаньонов, то тут же изобразил полнейшую невозмутимость. И всё же, для пущей уверенности, Бар посильнее надавил дулом ему в спину.