Я вздохнул. Над вокзалом, как и положено во время прибытия поезда, звучал гимн Санкт-Петербурга:
Найд подёргал меня за рукав. Я положил руку ему на плечо, бросил:
– Подожди, сейчас… Обычный житель Санкт-Петербурга Пётр Пеночкин, скажите, а если я откажусь пройти с вами?
– Полагаю, нам придётся быть очень убедительными, – сказал Пеночкин. С некоторым даже воодушевлением сказал,
– Со мной ребёнок, – сказал я.
– Ребёнка мы доставим в детский клуб временного содержания, – сообщил Пеночкин. – Не беспокойтесь.
– Папа! – требовательно сказал Найд.
Я достал из внутреннего кармана куртки удостоверение, протянул его Пеночкину. Тот даже смотреть не стал.
– Мы знаем, кто вы, капитан Денис Симонов.
– И это ничего не меняет? – спросил я.
– Усугубляет, – спокойно ответил Пеночкин.
– Отец! – совсем уж резко произнёс Найд.
Я посмотрел на него. Найд мотнул головой, взглядом указывая в сторону.
Повернувшись, я увидел Михаила Бедренца.
Старый кваzи, похоже, стоял рядом уже некоторое время.
Был он, как всегда, в старомодном мятом костюме, в шляпе, при галстуке. Поверх пиджака Бедренец набросил чёрный шерстяной плащ строгого, напоминающего военный, кроя. А может быть, военный, точнее, военно-морской вид плащу придавала бескозырная ленточка, чёрная с золотым якорьком, которую Бедренец скрутил восьмёркой и приколол к лацкану?
– С морской душой, бессмертен… – негромко сказал я.
Бедренец покосился на ленточку. Потом уставился на гражданина Пеночкина. Тот некоторое время стоял спокойно, глядя на Бедренца, потом заёрзал, затоптался, будто ему резко захотелось в туалет.
Бедренец продолжал смотреть на него.
– Я это считаю неправильным, – сказал Пеночкин, опуская глаза.