– Настя… – вдруг позвал её Найд. Глаза у него округлились от удивления. – Настя… ты ешь пломбир!
Глава десятая. Помни и живи
К обеду у Зимнего народа прибавилось. Наверное, и в самом музее было больше посетителей, но и вокруг стало многолюдно. В саду Эрмитажа галдели ребятишки, группа французских туристов шумно разговаривала на арабском, поедая в кафе шаверму, несколько мамаш выкатили коляски с младенцами, вышли на свет старички и старушки. Почти все живые, кваzи не слишком-то любят бесцельное времяпровождение. Прогулка для них – это перемещение из точки А в точку Б с какой-то целью, а не просто блуждание по городу.
Но всё-таки несколько кваzи тут было. Двое беседовали, один рисовал что-то на маленьком мольберте. Надо же, кваzи-художник…
Мы сидели в саду Эрмитажа на скамеечке возле фонтана. Ждали Бедренца. Настя то и дело поглядывала в смартфон, используя тот в качестве зеркала.
– Ничего не чувствуешь? – спросил я.
Она покачала головой. Сказала:
– Но я съела мороженое. Настоящее. Из молока.
– Может быть, там заменитель молока, – попытался утешить её Найд. – Говорят, молоко часто подделывают. Пальмовый жир…
Настя покачала головой.
– Нет, дружок. Это было молоко. И меня не стошнило. Денис, что это значит?
– Ты же сама догадываешься, – сказал я. – Иначе не смотрелась бы в зеркало.
– Становлюсь… супер-кваzи?
Я кивнул.
– Ничего не чувствую, – призналась Настя.
– Ты стала говорить по-другому, – сказал Найд.
– Как?
– Живее… – Найд опустил глаза. – Извини.
– Что за… – Настя осеклась.
– Хотела выругаться? – понимающе спросил я. – Вот-вот.