Фрайин Ингрид наняла Олега «на первое время» своим секретарем. Он довольно быстро понял, что Небеса (или госпожа Ингрид?) его просто пожалели. Сесть в лужу в качестве секретаря не так страшно, как, например, в роли советника. Да и фрайин не давала ему приземлиться в особую грязь – так, мелкие брызги от неосведомленности о деталях подковерных игр владетельных господ. Реальная экономика была в разы сложнее академической науки. Это был сложнейший сплав денег, гордыни, старых обид, новых союзов, семейных и дружеских связей, раздолбайства исполнителей на всех уровнях и тонкостей взаимодействия с партнерами. Причем проигрыш в карты значил не меньше, а часто – и намного больше, чем уступка в цене поставок.
Но если все это суметь учесть в рамках кажущейся безумной идеи, и просчитать, как учили в универе – работало. Олег не верил своему счастью.
В политических деталях и сложностях разбиралась госпожа Ингрид, а Олег занимался своим любимым делом – просчетом маркетинговых ходов и экономической эффективности. Его первое предложение – расширенный торговый союз с Гётской Империей, уже начало приносить свои плоды. Вторая идея – полянская автономия – только набирала обороты, и Олег, с полного одобрения фрайин Ингрид, всячески старался создать у всех впечатление, что от этой автономии одни проблемы. Пусть соседи думают, что мы ошиблись, меньше будут мешать.
Вот только каждый человек сам своему счастью… могильщик.
Олег сидел в беседке в самом дальнем уголке княжеского парка, у пруда. От воды немного пахло тиной, и это только усиливало уверенность Олега – он в болоте. Еще чуть-чуть, и чавкающая зеленая грязь сомкнется над головой. Проклятое Гнездовское княжество. Пока мы сюда не приехали, все было так хорошо!
– Ты идиот – тихонько сказал сам себе секретарь, уперевшись взглядом в лист кувшинки на пруду. – Кретин. Напыщенный придурок. Финансовый гений, мать твою…
Привычка разговаривать с самим собой, пока никто не слышит, появилась у него еще в детстве. Сейчас он старательно от нее избавлялся, но когда волновался – забывал.
– Чего тебе не хватало, дебил? – продолжил Олег шепотом. – Как сыр в масле катался, конунг тебя привечал, а теперь? Эксперт со следователем ни на секунду в твое вранье не поверили, они раскрутят эту историю мгновенно, все всплывет, и… хана тебе. Эх, дед, зря ты в меня верил, нихрена хорошего не вышло из твоего младшего внука. Был придурком, придурком и помрет.
Хотелось завыть и удрать на другой материк. Куда угодно, в Рутению, к черту на рога, да хоть к гётам в империю! Вот только куда ты, нахрен, денешься? На дорогах тебя отловят мгновенно, телепорт у госпожи ты не украдешь, горе-ворюга… Куда ни кинь – всюду маячит виселица. И хорошо, если для начала на дыбу не отправят.
Перед мысленным взором Олега предстал сочувственно глядящий на него Виктор фон Берген, задающий вполне обоснованный вопрос: «И зачем же Вы, господин Траут, так поступили?» Впрочем, скорее всего, никакого сочувствия не будет. А под пытками он признает что угодно.
Господи! Родился ничтожеством, ничтожеством и помру, – в глазах Олега защипало от жалости к себе. Накатывали волны паники. Становилось трудно дышать, сердце колотилось, как бешеное, секретаря бросало то в жар, то в холод.
Олег подрагивающей рукой вытер со лба холодный пот и попытался дышать как можно глубже. Нужно было попытаться хоть как-то прийти в себя. Нужно спасаться, и бегство – не выход.
Олег попытался как можно подробнее вспомнить, как он умудрился влипнуть в этот кошмар.
В понедельник, перед балом, был торжественный прием делегаций. Обмен приветствиями и заверениями в вечной дружбе, пафосные речи и прочее, по протоколу. Пока конунг велеречиво здоровался с другими владетельными, Олег передавал им (точнее, их приближенным) приготовленные подарки и принимал ответные презенты. Потом сам же их и разбирал – конунгу было не до того. В итоге опоздал на встречу с остальными «адъютантами» – Славка, Кори и Анжей уже сидели в синей гостиной и со скуки затеяли играть в «Правда или желание».
Впрочем, Петер из Эзельгарра пришел еще позже, видимо, тоже с дарами провозился. Логично, он теперь, когда барон при смерти, не просто секретарь и правая рука – он все руки и ноги разом. Да еще и наследник.
Тьфу ты. Черт с ним, с Петером. Он тут вообще не при чем! Он пришел уже после того, как Олег сдуру влез в игру и на ехидный вопрос Анжея из Кошица брякнул «желание».
Идиот.
Олег думал, что Анжей захочет почитать проект нового соглашения Альграад и Гётской Империи. Он не так давно, еще по дороге сюда (Кошицкая и Альградская делегации ехали по одной дороге, и невольно останавливались в одних местах), уже закидывал удочку. Олег даже подготовил бумагу, которую нужно было как-то подсунуть ушлому кошицкому пажу «на посмотреть»…
Ага, конечно.
Анжею в этот момент было совершенно наплевать на политику. Он, скотина, был в игривом расположении духа. Желание «а принеси-ка мне ленту своей госпожи, мечтаю стать ее верным рыцарем» Анжей, мерзко ухмыляясь, прошептал Олегу на ухо. Секретарю фрайин Альградской тогда очень хотелось вместо ответа двинуть Анжею в зубы, но такой скандал был просто немыслим – конунг перед отъездом выдал совершенно недвусмысленный приказ: «Не приведи тебя Господь спровоцировать хоть какой-то конфликт. Альград к войне не готов, а если ты, официальное лицо, заедешь в морду другому официальному лицу, это может стать долгожданным поводом. Так что пусть тебя хоть искупают в дерьме – молчи и улыбайся, ясно? Потом сочтешься. Когда я разрешу».