– А ты тут как живой, – услышал Виктор из-за плеча. Магичка опять подкралась незаметно, как знаменитый северный лис, – даже живее, чем на самом деле.
– Да уж, – хмыкнул Виктор, – куда живее-то…
Он шагнул вперед, аккуратно отодвинул художника и посмотрел на рисунок на мольберте.
Дама, смотрящая на него с портрета, казалась намного старше Анны. Усталый взгляд, почти незаметно согнутая спина, будто на нее давит огромная тяжесть. Руки, сложенные на коленях… А еще дама на рисунке была крепостью. Тюрьмой для чего-то невыносимо жуткого. За спокойным, почти равнодушным взглядом скрывались адские бездны, но было предельно ясно – она сдержит что угодно.
Живая Анна с вызовом глянула на Виктора. Мол, давай, скажи что-нибудь, рыцарь!
Но следователь промолчал. Аккуратно свернул свой портрет, порылся в кошельке и, несмотря на вялые попытки художника отказаться: «Да вы что! Да это же я так, не надо денег!» – вручил ему пару серебряных.
– Не желаете поработать рисовальщиком в Страже? – буднично поинтересовался Виктор, – доход невелик, зато регулярно. На портретах дамочек в сквере много не заработаешь, – и добавил, видя сомнение на лице художника, – заодно со штрафом поможем разобраться.
– Да я… Я бы с радостью, но меня уже инквизиторы наняли… Потому и выпустили, а то сидел бы я у них дальше. Обещали половину долга списать, если буду усердно работать, рисовать, кого скажут… Сегодня просто выходной, а так я в Тайном приказе теперь… Почти там же, где сидел – только не в подвале, а… Ой. Это вроде как секрет, но вы ведь следователь, вам можно, да?
– Можно, – ответила вместо Виктора Анна. – Нам все можно. Пойдем, напарник, тут нас опередили. Пора к шефу. Ходят слухи, дело очень серьезное.
Виктор вежливо предложил даме руку, и они ушли в сторону управы.
Художник сначала долго смотрел им вслед, потом вскинулся, схватил чистый лист и начал рисовать быстрыми штрихами.