— Долгая история, — отмахнулся я. Я не хотел об этом вспоминать.
— И всё-таки? Я никому не расскажу, если это такой секрет.
— Нет, это не секрет, — я помотал головой. — Просто неприятные воспоминания.
Я с полминуты постоял, ощущая, что я снова начинаю мёрзнуть, что снег проникает мне за шиворот. Анна не уходила.
— Вкратце, — сказал я, глядя себе под ноги. — Я влюбился в семнадцать лет в девушку, старше себя на два года. К тому времени я уже мог более-менее пользоваться телепатией и не падать в обморок при этом. Я с родителями и с Сашкой жили не богато, и у меня постепенно зарождалась в голове идея попробовать использовать свои способности для того, чтобы добыть денег. Никаких там грабежей банков и прочего, ты не подумай, но и не совсем безобидные вещи. Я признался моей девушке в том, что я умею, и доказал ей это. Она легко поверила, и мы вместе решили заработать на этом. Играли в карты на деньги, и один раз сыграли не с теми людьми. Играли мы, периодически меняясь местами, так как она играла значительно лучше меня, и тогда я ей просто подсказывал в критических моментах.
— И что случилось? — осторожно спросила Анна. — Вас поймали?
— Да, но не сразу и не совсем. С теми парнями играла она, и именно её они заподозрили в мошенничестве. Подкараулили, когда она была одна, затем избили и изнасиловали, а мне посоветовали бросить её и больше не связываться с такими. Меня они не тронули, посчитав, что я там был ни при чём — ведь я был моложе её и играл значительно хуже.
— Боже, — выдавила из себя ошарашенная Анна. — Да я бы их за это…
— Я тоже так думал, но ничего сделать не мог. Я рассказал всё папе и её отцу, они потом нашли тех парней. Был суд, долгий и мучительный, но тех парней всё-таки посадили. Вот только она так и не пришла в себя после этого случая. До сих пор лежит в психушке, не реагируя ни на что.
— Прости, что заставила тебя вспомнить это. Даже не представляю, как тебя это, должно быть, гложет.
Я посмотрел на неё очень внимательно, вот уж не знаю, почему. Может быть, пытался разглядеть в ней черты той девушки, но они были совершенно не похожи. К моему облегчению.
— Я перестал навещать её через год. Ушёл в армию после школы, ещё какое-то время писал ей письма, но не отправлял, ждал, что когда вернусь домой, то сам ей прочитаю. Но этого не случилось. Её родители переехали куда-то за границу в то время, пока я отсутствовал, они оставили мне контактную информацию, чтобы я при желании мог найти её. Но я не захотел. Я сжёг все письма, и даже ту записку, которую они мне оставили.
Она смотрела на меня ещё немного, ожидая чего-то, а затем залепила мне обжигающую пощёчину и решительно пошла прочь, быстро скрывшись в поднявшемся буране.
— Подожди! — крикнул я ей вслед и побежал за ней. — Да, я знаю, что я — сволочь, но ты не так всё поняла.
Я не догнал её. Она скрылась, и даже её следы быстро замело снегом.
Я не сказал ей, что я однажды не вытерпел и прочёл мысли той девушки. Она хотела, чтобы я ушёл, а я не мог этого никак понять и принять. Я был эгоистом. А в армии я повзрослел, всё постепенно и вынужденно обдумал и пришёл к правильному решению. Быть может, из-за того, что я отсутствовал рядом с ней, она начала выздоравливать, может, нет — я не знаю. И не хочу знать. Пусть уж лучше эти воспоминания продолжают терзать меня, так я буду впредь более осмотрителен в своих поступках.
Я устало побрёл сквозь снегопад, оставив позади себя могилу Дмитрия Наумова, и попытался найти путь к машине Семёна. Не было видно ничего, метель разбушевалась не шуточная, и я, проплутав с полчаса и хорошенько подмёрзнув, наконец-то выбрался из кладбища. Все уже разбрелись и уехали, в том числе и Семён с Ромой.
— Блин, — поморщился я. — Вот и не верь после этого в законы всяких Мёрфи.
В итоге я потоптался с минуту какое-то время, но никто так и не подъехал, и я побрёл на автобусную остановку, которая, как мне казалось, находилась где-то рядом. А там, дождавшись автобуса и с облегчением сев в него на тёплое сидение, я и нашёл применение своему последнему полтиннику из кармана.