— Любому и всякому такое не поручишь, а вы достаточно сильны, чтобы отомстить терратам, — строго напутствовал верховный владетель Ламар волонтеров перед их отправкой в самый секретный на планете Центр боевой подготовки.
Это про его несколько зданий, упрятанных в горах, на обратной от Терраты стороне Сетелены, намекал в своем выступлении вершитель Велегоро, когда, совершенно открыто упрекал владетеля Ламара:
— В злокозненных намерениях, осуществляемых, якобы, втайне от всех.
Прошло уже несколько периодов обращения вокруг их общего светила — Гелиса с тех пор, как терраты получили сведения о тайных приготовлениях соседей.
Однако то, что же на самом деле и вполне конкретно готовилось за мощными стенами и высокими заборами тайного научного центра до сих пор для соперников оставалось загадкой:
— Тайной полной и неразрешимой.
Было это во многом еще и потому, что господин Ламар проявлял массу изворотливости и хитрости, чтобы всякий раз по только возможным причинам откладывать посещение инопланетянами его любимого детища на обратной стороне планеты.
Вот от чего столь наглым показался ему в тот миг на Всесборе намек вершителя на коварство соседей.
Сам-то, наверное, и не такое затевает, а смеет указывать, мне, как вести дела, — угрюмо глядел владетель Ламар через окно правительственного здания.
Там, на его глазах, лучшие из подданных сетелян — спортсмены-всесборовцы рассаживались в большие военные машины, ожидавшие их у входа.
— Но эти точно справятся! — потеплело у него на душе.
Просигналив, кортеж тронулся в путь. Обещавший его участникам быть достаточно долгим и лишенным всякой познавательности.
Об этом говорило уже то, что окна в пассажирских будках машин были покрыты густым, плотным, непроницаемым для любого взора, химическим составом.
Предосторожность совсем не лишняя, если хочется оставить в полной тайне, от временных посетителей, то место, куда они прибудут, повинуясь приказу верховного владетеля Ламара.
Глава третья
Старая передача о рекордах всесборовца Бьенола и теперь спустя столько времени, привлекла к себе внимание не только мыслителя Концифика, но и некоторых прочих рядовых телезрителей.
Во всяком случае, имелся на Сетелене еще один такой человек, которому имя рекордсмена говорило больше чем другим.
Был на планете тот, кто связывал с ним иное:
— А не только известное всем — рекорды, награды, почет, славу.
Как из рога изобилия, так и сыпавшиеся на прославленного, увенчанного лаврами чемпиона.
ebooksa