А тот продолжал говорить в звукоусиливающий звуки электронный прибор, донося до подчиненных все то, что считал сейчас самым необходимым.
— Пробил наш драгоценный час мужества и надежды! — скрипел своим, явно, далеко не ораторским голосом, советник Берлуг. — Пора выступить на борьбу с врагами нации, подлыми мятежниками.
Едва звучит последнее слово, жестяным тембром рвущее слух, как тысячи глоток выдыхают вопль восторга, боевой клич корпуса:
— Жизнь за Ламара!
— Умрем за Ламара!
Такое единение пришлось по нраву начальству.
— Тогда по местам! — отдает команду советник Берлуг.
Посадка в мощные грузовики происходит столь же четко, как и вывод личного состава корпуса на плац из казармы.
Но без задержки, к сожалению, не обошлось.
Занявшие свои места экипажи тяжелых боевых машин, пока находились в полном неведении о предстоящих планах командования. И, какое-то время еще ждали, затянувшегося вне всякой меры, возвращения своих командиров. То и дело в разных местах колонны звучали то тревожные, то воинственные возгласы:
— Кто мятежники?
— Сколько их?
— Где произошел бунт?
Не находя ответов, гадали про себя все без исключения — от водителей и наводчиков башенных орудий, до десантных подразделений пехотинцев. Тех, кто покорно сидят, пока внутри машин под защитой брони. Надеясь на то, что командиры вот-вот явятся и все разъяснят.
И были солдаты недалеки от истины.
Как раз в этот самый момент на все эти вопросы пояснения старшим групп давал лично советник господин Берлуг, собрав офицеров в штабном помещении:
— Восстали глубинные рудники!
Он вовсе не драматизировал ситуацию. Но был предельно объективен в оценке сложившегося там положения. Как и полагается военному столь высокого ранга, да еще с таким богатым боевым опытом, как у него.
— Мятежники перебили охрану, сейчас громят оборудование, да ещё, при этом, вооружаются, чем могут, — продолжает командир корпуса господин Берлуг. — Наша задача — навести порядок!
Сразу за этим поступили инструкции: