Пропавший лайнер

Мы ступили на тонкий лед, каждое слово записывалось. Но я ничего не мог поделать. Мне оставалось лишь надеяться, что ничего лишнего сказано не будет.

— Это ложь, преступная ложь, — взвилась Крикет. — Я защищала диплом по истории и я знаю. Разумеется, нам приходилось выпроваживать из страны незаконных иммигрантов.

— А как насчет депортаций из больших городов? Детройта, Гарлема?

Теперь Крикет сильно разозлилась.

— Я не знаю, чему тебя учили на твоем заваленном коровьим дерьмом острове, но…

— Крикет, Кормак — наш гость, — осадил я дочь. — И события, о которых он говорил, имели место быть, — я понимал, что должен соблюдать предельную осторожность, чтобы самому не нарваться на неприятности. — До твоего рождения я преподавал историю в Гарварде. Разумеется, до того, как его компьютеризировали и закрыли. В архиве ты найдешь все материалы расследования, которое проводил Конгресс. Времена были трудные, над страной висела угроза голода, поэтому случались крайности. Генерал Шульц, как ты помнишь, умер в тюрьме за свое участие в гарлемских депортациях. Это были крайности и виновные в них понесли заслуженное наказание. Справедливость восторжествовала, — и я поспешил перевести разговор на менее щекотливую тему. — В Ирландии находился один из старейших и наиболее известных университетов мира, Тринити Колледж. Он все еще существует?

— Тринити Колледж? Да кто посмеет его закрыть? Я сам провел в Беллфилде год, изучал юриспруденцию. Но брат утонул на «Летающем облаке», деньги закончились и мне, пришлось сначала поработать на верфи, а потом податься в матросы. Вы сказали, что Гарвард закрыли? Не могу в это поверить… в Ирландии мы слышали о Гарварде. Что случилось? Пожар, эпидемия?

Я улыбнулся и покачал головой.

— Закрыли не в прямом смысле, Кормак. Я сказал, его компьютеризировали. Сейчас объясню.

Я прошел в дом, в кабинете выдвинул архивный ящик, достал черный диск, вернулся во внутренний дворик. Протянул диск Кормаку.

— Он здесь.

Кормак покрутил диск в руках, провел пальцем по золотым буквам, посмотрел на меня.

— Наверное, я что-то не понимаю.

— Это хранилище информации. После того, как банки памяти компьютеров вышли на молекулярный уровень, появилась возможность записывать на таком диске десять в шестнадцатой степени байтов информации. Это очень много.

Он покачал головой, по выражению лица чувствовалось, что мои слова для него — китайская грамота.

— Объем памяти человеческого мозга, — уточнила Крикет. — Но теперь на таком диске можно записать гораздо больше.

— Здесь весь Гарвардский университет, — продолжил я. — Все библиотеки, профессора, лекторы, лекции и лабораторные. Теперь все учатся в университете. Все, кто может выложить двадцать пять долларов за университетский диск. Я здесь тоже есть. Все мои лучшие лекции и семинары. Я даже присутствую на ИД по теме «Торговля рабами в начале девятнадцатого столетия». Об этом я написал докторскую диссертацию.

— ИД?

— Интерактивная дискуссия. Ты сидишь перед экраном и задаешь вопросы, а тебе отвечают лучшие специалисты Гарварда.

— Матерь Божья… — вымолвил он, не отрывая глаз от Гарвардского университета, а потом передал мне диск, словно он жег ему пальцы.