— Более чем справедливо, и по-другому быть не может.
Он вскинул голову, и я тоже услышал стрекот вертолета, приглушенный дождем. Он поднялся.
— Я уйду прямо сейчас, до возвращения твоей дочери. Попрощайся с ней за меня. Она — милая девочка. Я только возьму плащ. Больше ничего брать не буду.
Он ушел, оставив меня в печали: осталось невысказанным многое из того, что хотелось сказать. Открылась дверь, из патио вошел Грегори, вода с его плаща закапала на ковер. Кормак не ошибся: ноги не только кривые, но и короткие для его крупного тела. На экране телефона он производил большее впечатление.
— Я прибыл за Бирном.
— Он мне сказал. Пошел за плащом. С чего такая спешка?
— Никакой спешки. Самое время. Мы, наконец-то, додавили английскую полицию. Послали им отпечатки пальцев Бирна с одного из ваших стаканов. Он не тот, за кого себя выдает!
— Я понял, что он — моряк, рыбак, корабельщик или как там они называются.
— Возможно, — в его улыбке веселье отсутствовало напрочь. — Но он еще и полковник ирландской армии.
— А я — старший писарь Береговой охраны. Где здесь преступление?
— Я пришел сюда не для того, чтобы болтать с тобой. Приведи его.
— Я бы не хотел, чтобы мною командовали в моем доме, — огрызнулся я, но пошел за Бирном.
Крикет все еще сушила волосы. Дверь в ванную она не закрыла и крикнула, перекрывая гудение фена: «Сейчас приду». Я заглянул в комнату Кормака. Закрыл дверь, вернулся в гостиную. Сел, отпил из стакана, прежде чем заговорить.
— Его нет.
— А где он?
— Откуда мне знать?
Вскочив, он перевернул стул и выбежал из гостиной.
— Какая он торопыга, — прокомментировала появившаяся в дверях Крикет. — Нальешь мне?
— Бурбон со льдом, — я коснулся ее волос. Еще влажные. — Кормак ушел, — добавил я, наполняя ее стакан.
— Я слышала. Но далеко ему не уйти, — и улыбнулась, произнося эти слова. Повернулась к входной двери, скорчила пренебрежительную гримаску.