Взгляд скользнул по спутанным белоснежным волосам, задержался на красных шрамах, уродующих некогда красивое лицо, и опустился на короткий меч, который волколак держал в руках. Меч инститора! Сердце дрогнуло.
– Где Генрих? – тихо спросила я. – Что ты с ним сделал?
– Генрих? – скривился Вукула и странно посмотрел на меня: – Лучше бы спросила, что я сделаю с тобой.
Я глубоко вдохнула и, отгоняя дурноту, так не вовремя накрывшую меня, проговорила:
– Хотел бы, давно бы убил…
Вукула насмешливо приподнял седые брови:
– Убить? – Он покачал головой, и белые волосы его покачнулись. – Это слишком милосердно. Я заставлю тебя страдать так же, как мучился я. Ты испытаешь весь спектр отчаяния и боли. Я лишу тебя всего, что тебе дорого…
– Ещё один, – устало вздохнула я и в упор посмотрела на волколака: – Хватит! Мне надоело выслушивать это раз за разом. Я теперь совсем другая, Вукула! Та ведьмочка, в которую ты был влюблён, погибла в синем пламени. А я возродилась из него! Я больше ничего не боюсь, и я никогда не отступлю! Скоро я стану инститором и…
– Ты действительно стала другой, – сухо перебил меня Вукула. – Но это я изменил тебя! Это я лишил тебя силы! Ты так кичилась своими способностями, использовала их по поводу и без! Скажи, каково это – ощущать себя беспомощнее таракана?
Я опустила глаза и невольно потёрла руки: мерцание капли силы семи ведьм после пожара стало гораздо тусклее, и лишь острый взгляд мог заметить лёгкое свечение.
– Я бы не сказала, что так уж беззащитна, – язвительно хмыкнула я.
– Я лишил тебя Крамора! – упрямо продолжил Вукула.
– А вот за это даже спасибо, – невольно улыбнулась я. – Конечно, жаль тех, кто погиб в той битве, но зато в новом Комитете нет скользких личностей и всяких подозрительных типов… Но самое главное, там нет жуткого зеркального зала!
Вукула на миг замер, моргнул, но через мгновение рот его распахнулся в злом оскале:
– Посмотрим, поблагодаришь ли ты меня за то, что избавлю тебя от жениха!
Сердце ёкнуло, но, старясь не выдать тревоги, я смело посмотрела в глаза врагу:
– У меня нет жениха, Вукула.
Тот изогнул брови:
– А Генрих?
Я произнесла как можно спокойнее: